Обрати на меня внимание

Глава 10

Антон много раз видел в фильмах, как люди красиво и плавно сползали по стене вниз, садясь на пол, в моменты, когда на душе совсем тяжело, но его природа грациозностью обделила, и он смог разве что коряво упасть на пол, лишь в замедленном режиме, ударившись спиной о бетонную стену, и больно плюхаясь на дощатый пол, наконец, приземлиться. Но, если честно, его это сейчас вообще не ебало. Вот совсем. И ладони как-то сами потянулись к его лицу, закрывая его от внешнего мира.

flashback

08.11.2006

Восьмилетний мальчишка вздрагивает и непонимающе смотрит на дверь, за которой заперт на ключ, настороженно вслушиваясь в крики родителей. Папа снова кричал на маму, а она говорила ему что-то в ответ, и отца это злило. Антон шарахнулся, когда в дверь с той стороны неожиданно впечаталось что-то тяжелое, прокатываясь по комнате громким звуком. Мальчик отошел к окну напротив, сел на пол, и закрыл уши руками, плотно прижимая ладошки настолько, что кожа на них покрылась красными отметинами.

— Не слушай, не слушай, — говорил он сам себе, слегка покачиваясь, успокаивая самого себя. Комната не была освещена, и лишь струя света, исходившая из-под двери, проникающая в маленькую щелку, спасала от окончательной истерики, но спустя мгновение потухла и она: кто-то выключил свет в коридоре. Антону было восемь, когда он научился плакать тихо, всхлипывая беззвучно, утыкаясь лицом в руки и закусывая края рукава.

15. 04. 2007

Антону девять, и он привык сидеть в одиночестве в комнате. Когда мама с папой ссорились — они просили уйти его в свою комнату и запирали дверь на ключ, а когда он сопротивлялся, то применяли силу, папа даже пару раз толкнул его так сильно, что он либо падал на пол и сдирал кожу на ладошках, либо ударялся обо что-то — и мама кричала на него за это.

Мальчик привык, что до него никому нет дела. Единственный, кто с ним общается — одноклассник, его зовут Дима, и он носит очки, которые Антон вечно норовит отобрать и надеть на себя. Друг злится лишь для виду, но никогда не кричит на него, как это привыкли делать родители.

— Он совсем ничего не ест! — возмущенно жалуется мать, стоя над душой мальчишки, которому под таким внимательным взглядом кусок в горло не лезет, хотя он и голоден.

— Не хочешь жрать — вали отсюда! — выпаливает отец, уставший от повышенных тонов от некогда любимой женщины. Антон от неожиданности роняет ложку и слышит в свою сторону мат из уст отца. Мама снова взрывается негодованием: «Да как ты смеешь ругаться при ребенке?!». Антон под шумок ускользает из кухни, хватая со стола лишь корку хлеба и запирается в комнате сам.