Осень на двоих. Пороги безмолвия. Книга Три

Глава 1. Дожди на Тисовой Улице

Холодная октябрьская ночь навалилась на изломанную, провалившуюся в нескольких местах крышу тяжелым чёрным полотном. Луна и звезды скрылись за грязно-серыми облаками, и силуэт дома стал казаться искореженным и неправильным. В окнах первого этажа горели огни. Отбрасывая подрагивающие желтые квадраты света на землю, они выхватывали из сумрака цветочные клумбы, усеянные битым стеклом, осыпавшейся черепицей и обломками карнизов. Второй этаж тонул во мраке и глухой, мертвой тишине. На улице не было ни души, даже ветер смолк, из-за чего мир казался совершенно неподвижным, замурованном в одном кошмарном мгновении, которое грозило длиться вечность. Но вот где-то вдалеке послышался рокот, а в небе появилась светящаяся точка, которая приближалась к дому. Если бы в этот момент кто-нибудь оказался рядом, то увидел бы, как постепенно эта точка приняла очертания мотоцикла, летящего по воздуху, как необыкновенный летающий транспорт с ревом приземлился на усыпанную гравием площадку во дворе, и как на землю, заглушив мотор, соскочил высокий молодой мужчина. Но мир вокруг был тих и безлюден. Не было слышно голосов или музыки, никто не выглянул из окна сумрачного дома, не вышел на крыльцо, чтобы встретить позднего гостя. Серые глаза мужчины, не отрываясь, смотрели на то, что осталось от дома, волнистые волосы, доходящие до плеч, были спутаны, а красивое лицо побледнело. С минуту он не двигался с места, словно всё ещё ждал, что пугающая картинка перед ним изменится. Что раздастся знакомый, звенящий весельем голос, призывающий его скорее заходить в дом, ведь ужин уже готов, или послышится беззлобное, ворчливое требование «сделать что-нибудь, чёрт побери, с этой рычащей штуковиной, пока она не перепугала всех соседей». Но ничего не происходило. В серых глазах полыхнуло отчаяние, смешанное с ужасом осознания. Спотыкаясь и поскальзываясь на влажной траве, он бросился к дому и, взлетев по ступеням на крыльцо, рывком распахнул дверь, шагнув в помещение.

В пяти шагах от порога лежал мужчина, глядя в потолок пустым, безжизненным взглядом, его правая рука до сих пор сжимала волшебную палочку. Волшебник замер над покойником, всматриваясь в мертвенно-белое лицо. Тонкие губы искривились, и с них сорвался короткий стон, переходящий в хриплый смех, который мгновенно оборвался. Очень медленно мужчина опустился на колени возле мертвеца и дрожащей рукой закрыл карие глаза, потом поднял с пола разбитые очки, что лежали рядом, и надел их на него, долго и тщательно поправляя их так, чтобы они ровно сидели на переносице. Серые глаза лихорадочно горели, а с лица все это время не сходила полубезумная улыбка. Ещё несколько минут волшебник, словно в оцепенении, сидел возле покойника, не в силах сдвинуться с места и отойти от него, но вдруг откуда-то сверху раздался приглушенный детский плач. Мгновенно придя в себя, мужчина резко вскинул голову, его глаза расширились, и в них безумие уступило место слабой надежде. Он вскочил на ноги, чуть пошатнулся и замер, как будто пытался вспомнить, как работает его собственное тело. Через мгновение он бросился вверх по лестнице. Он уже не видел, что деревянные ступени были покрыты белой крошкой, осыпавшейся с потолка, что перила были переломлены, а окна разбиты. Оказавшись в тёмном коридоре второго этажа, мужчина вслепую побежал к детской.