Фиалки по средам| Андре Моруа

Добрый вечер, милочка...

— Ты куда, Антуан? — спросила мужа Франсуаза Кеснэ.

— На почту. Хочу послать заказное письмо, а заодно вывести Маугли... Дождь перестал, небо над Ментоной уже очистилось — погода явно разгуливается.

— Постарайся не задерживаться. Я пригласила к обеду Сабину Ламбэр-Леклерк с мужем... Ну да, я прочитала в «Эклерере», что они приехали в Ниццу на несколько дней... Вот я и написала Сабине...

— О, Франсуаза, зачем ты это сделала? Политика, которую проводит её муж, вызывает одно отвращение, сама же Сабина...

— Не ворчи, Антуан... И не вздумай уверять, будто Сабина тебе противна!.. Когда мы с тобой познакомились, она слыла чуть ли не твоей невестой!

— В том-то и дело!.. Не думаю, чтобы она мне простила, что я женился на тебе... К тому же я не видел её лет пятнадцать... Надо полагать, она превратилась в зрелую матрону...

— Никакая она не матрона, — сказала Франсуаза. — Она лишь на три года старше меня... И всё равно спорить сейчас уже бесполезно... Сабина с мужем будут здесь в восемь часов вечера.

— Ты могла бы посоветоваться со мной... Ну зачем. ты позвала их? Ведь ты знала, что я буду недоволен...

— Счастливой прогулки! — весело бросила Франсуаза и поспешно вышла из комнаты.

Антуан пожалел, что ссора не состоялась. Уж такова была обычная тактика его жены — она всегда уклонялась от споров. Шагая по аллеям Антибского мыса, между рядами нескладных кособоких сосен, он думал:

«Франсуаза становится несносной. Она отлично знала, что я не хочу встречаться с этой четой... Именно поэтому она ничего не сказала мне о своих планах... Она всё чаще ставит меня перед свершившимся фактом. Ну зачем она пригласила Сабину Ламбэр-Леклерк?.. Только потому, что скучает, не видясь ни с кем, кроме меня и детей. Да, но кто захотел поселиться в этом краю? Кто уговорил меня покинуть Пон-де-л'Эр, бросить дела, родных и в расцвете сил уйти в отставку, к которой я совсем не стремился?»

Всякий раз, когда он начинал вспоминать свои обиды, список их оказывался довольно длинным. Антуан женился по страстной любви, его до сих пор влекло к жене и как мужчину и, можно сказать, как художника. Он часами, не отрываясь, разглядывал её изящный носик, светлые лукавые глаза, безупречные черты лица. Но до чего же иногда она раздражала его! В выборе мебели, платьев, цветов Франсуаза выказывала замечательный вкус. Но в отношениях с людьми ей не хватало такта. Антуан глубоко страдал, когда Франсуаза оскорбляла кого-нибудь из их друзей. Он чувствовал и свою ответственность за нанесённую обиду, и своё бессилие. Вначале он осыпал её упрёками, которые она выслушивала с неудовольствием и на которые не обращала внимания, зная, что он простит её ночью, когда в нём проснётся желание. Потом он стал принимать её такой, какой она была. После десяти лет совместной жизни он понял, что её не переделаешь.