Юнмин's stories

Искушение

Чимин опять выходит из душа в одном только полотенце. Он неторопливо ходит по комнате, собирая оставшиеся вещи. Укладывает в рюкзак зарядку и блокнотик. И даже не представляет, как отвлекает этим Юнги.

Или... представляет, наверное. Чимин любит покрасоваться, и, Юнги не может соврать тут, ему есть чем.

Чимин подтянутый, спортивный, кубики пресса не выставляются сильно, но проглядывают, когда он наклоняется или потягивается. А ещё он безумно красивый.

Юнги просто физически не может сосредоточиться ни на чём другом, пока по квартире передвигается его парень в одном лишь полотенце. У него, вообще, нарушается двигательная активность, когда он видит такое. Зато повышается слюноотделительная.

Он может только смотреть беспомощно, осознавая себя очень слабым и податливым. Даже если бы сейчас Чимин вонзил ему нож в сердце, он бы не заметил. Только наблюдал бы, как красиво движется его тело.

Но Чимин почему-то не хватается за нож, он наконец чувствует на себе пристальный взгляд и оборачивается. Улыбается. Подходит ближе и седлает колени. И пусть Юнги не может контролировать сейчас своё тело, его руки сами собой обхватывают стройную талию. Да покрепче. Чтобы не сбежал.

Чимин и не собирается. Он внимательно рассматривает лицо Юнги, прикусывая губы, и думает о чём-то своём. Пальчиками убирает упавшие на лоб Юнги волосы, массирует чуть-чуть кожу головы. А потом, наконец, приближается сильнее и целует. Очень мягко. Задумчиво.

Этот поцелуй не страстный, как утром, не трепетный, как в первый раз. Он просто один из. Но всё равно такой же приятный, нет, просто восхитительный. Чимин словно ещё сильнее привязывает к себе через касания, словно говорит с ним движением губ. Юнги перехватывает его поудобнее и превращает монолог в диалог.

Чимин коротко лижет между губ, предлагая углубить касание, но Юнги фыркает и отстраняется. На лице его парня проступает мгновенная обида, Юнги приходится подавить её ещё парой прикосновений. Он целует за ушком, в лоб, в кончик носа, сплетает руки.

— Зачем тогда так смотришь, если не хочешь? — бухтит Чимин, но подставляется под прикосновения. Его полотенце, кстати, сзади съехало из-за движений. Юнги не может отказать себе в удовольствии провести по спине вниз, погладить ямочки на пояснице. Он не хочет трогать ниже, но мягкая кожа под пальцами только раззадоривает сильней. И против воли заставляет ладонь скользнуть дальше.

Чимин вздрагивает и дышит прерывисто, прогибается, чтобы Юнги было удобнее, но в глаза не смотрит, прячет лицо на шее. Потому что поцеловать его снова старший точно откажется. И руки уберёт тут же. Потому что...

— Мы опоздаем, Чиминни, — шепчет пятый раз за утро, когда Чимин пробирается руками под его футболку.

И ладони, правда, мгновенно исчезают со спины, заставляя насупиться. Хён смеётся с его обид, целует снова, но не дольше секунды.

— Давай не полетим никуда? — просит Чимин, поправляя полотенце. — Останемся дома.

— Ну конечно, — Юнги фыркает, не даёт себя обмануть. Хотя он больше всех хочет остаться в родной постели и весь отпуск просто прообниматься с Чимином. И наесться, наконец, его потрясающей домашней еды. Но всё не так легко. — Ты на второй день покроешься плесенью и потащишь меня на улицу. А так хотя бы посмотрим Прагу, развеемся без этих твоих дружков-пирожков.

Чимин дуется, но не спорит. Он прекрасно помнит, как они откладывали отпуск несколько раз, надеясь побыть вдвоём в тишине и уюте. Но в итоге самому же Чимину хотелось движения, веселья и новых ощущений.

— Но у нас самолёт только через шесть часов, — тянет он жалобно и делает ещё одну попытку соблазнить своего парня, закидывая руки ему на шею. — Мы успеем по-быстрому ещё разочек, хён.

Юнги почти чувствует, как ломается внутри него стена, и сквозь её обломки хлещут первые волны возбуждения. Просто ради интереса, он когда-нибудь научится говорить этому маленькому искусителю нет?

Он почти сдаётся, но в голове вовремя щёлкает мысль, что «по-быстрому» он не хочет. Хочет, как этим утром. Неторопливо, вдумчиво, долго, чтобы Чимин кричал и плакал от наслаждения, чтобы уничтожить его самоконтроль подчистую. Держать его и запрещать кончать, чтобы подарить ему чистейшее удовольствие.

Юнги шлёпает его по заднице, намекая прекратить свои уловки. Чимин сдувается, понимает, что старший упёрся и не сломается так просто.

— Хорошо, — тянет он мстительно. — Но можешь даже не прикасаться ко мне в Чехии, потому что ничего тебе там не обломится. Ходи на свои экскурсии и смотри на статуи. Заодно и выспишься.

Чимин резко поднимается с его коленей и сбрасывает полотенце с бёдер, оставив его валяться где-то на полу. Он врёт, конечно. Сам первый не выдержит, подкатится под бок как-нибудь ночью и пустит в дело свои маленькие ручонки. Но сейчас вид у него серьёзный.

Младший продолжает свои сборы, теперь уже обнажённый полностью, а Юнги воет в голос и закрывает глаза ладонью, чувствуя, как всё тело охватывает жар. Боже, ну за что ему такое наказание?