Подиум

###

Жан закурил. Эта дурная привычка — единственное, что осталось с ним сквозь года. Теперь ему осталось недолго. Перед выцветшим взглядом голубых глаз вновь расцвел ее образ: светлые волосы, восхитительные, орехового цвета глаза, выпирающие ключицы, тоненькие пальчики. Скоро они будут вместе, теперь уже навсегда.

— Господин Фиакр, мы можем начинать?

Молоденькая журналистка. Моложе, чем была Люция. Лет восемнадцать, не больше. Но возраст женщины трудно узнать на вид.

— Да, конечно.

Он сел в кресло, налил себе коньяк, потушил сигарету в хрустальной пепельнице, заботливо подставленной кем-то из операторов.

— Господин Фиакр, прошло уже пятьдесят семь лет после той трагедии. Вы хотите что-нибудь рассказать нам?

— Вы очень добры, напомнив мне мой возраст. Да. И знаете, почему я вас пригласил? Потому что завтра я ложусь в клинику. Опухоль мозга, знаете ли. Я уже страдаю потерей памяти, и, боюсь, вскоре совсем все забуду. А мир должен знать правду о... Обо всем: Люции, Еве, Федерико.

— Но ведь вы еще помните историю, которую Ева Укрэ рассказала журналу Космополитан? Это правда?

— Ева Укрэ — брешивая собака. Можно сказать, именно она виновата в смерти Федерико и Люции, не знаю, что уж с Домиником. С самого первого дня, когда я встретил Люцию, я был поражен ее красотой. Но красивых девушек много, что уж говорить о моделях, а она была еще и умной. Честно, не могу сказать, что я знал ее досконально. Мы всего три раза говорили с ней наедине. За три разговора вы вряд ли откроете всю сущность, всю душу человека, что бы ни говорили в сопливых фильмах о любви. Но знаете, она была не просто девушкой, моделью, картинкой в пестром журнале мод. В ней была вселенская загадка. Я рвался, отчаянно пытался ее разгадать, но это было не под силу даже ей самой.

— Вы были влюблены в нее?

— Милая, я был самым востребованным юношей-моделью. После «Диор» я стал самым популярным в Милане, Нью-Йорке и Париже. Я возомнил себя звездой, а тут сам Федерико Хемерман пригласил меня показать миру новую коллекцию скандального Доминика, после смерти которого шум был поднят до самых небес. И я был наслышан о Люции, как они говорили, их принцессе. И тут он предлагает мне контракт, выступление с самой принцессой лотоса, недоступной, словно запертой в башне из слоновой кости. Я был львом. Я хотел соблазнить ее, узнать её секрет, разрушить башню, и ее вместе с ней. На каком-то вечере мы танцевали с ней. Знаете, мне казалось забавным, что одна из самых лучших моделей не умеет танцевать, не знает, как фотографироваться, встать в более выгодную позу и все такое. Она сразу сказала мне об этом. И я подумал «Ха! Эту девушку соблазнит любой!». Не представляете себе, как я ошибался. Это я попал в капкан. Влюбился, как дурак. До сих пор помню: джаз Дюка Эллингтона, она, едва достающая мне до подбородка, неумело движется в моих объятиях. Я сейчас понимаю, что уже тогда влюбился.