Оглядевшись вокруг, я долго не мог понять, где нахожусь. Мне понравилось некоторое время, чтобы сориентироваться в пространстве и прийти в себя. Вопреки моим домыслам, это был не рай и не ад. «Парк возрождения» – так оно называлось. Огромный развлекательный комплекс с множеством аттракционов и ларьков с различными угощениями. Он находился в двух кварталах от моего дома, и в детстве я проводил в нем очень много времени; но в отличие от того красочного, радужного парка, который сохранился в моей памяти, этот был мрачным и серым. Все, что меня окружало, больше напоминало черно-бело кино. Создавалось впечатление, что все цвета как будто исчезли с лица земли. Даже люди были серыми и безликими.
Все отдыхающие, у которых я пытался узнать, где же я, все-таки, нахожусь, отмахивались от моих вопросов, оскаливались подобно собакам, и сквозь зубы цедили ругательства и оскорбления. Отвергнутый всеми, я медленно поплелся в сторону колеса обозрения, вдоль мини-кафе, закусочных, палаток со сладкой ватой и попкорном. Осматриваясь вокруг, восстанавливая в голове картины детских воспоминаний, я еще раз с восторгом ужаснулся поразительному сходству «Парка возрождения» c этим местом. Каждый аттракцион, каждый ларек напоминали мне дни, когда родители, будучи еще счастливой, влюбленной парой, водили меня кататься на лодочки в форме лебедей, прыгать на батуте и поглощать различные сладости. Я вспомнил как держал их за руки и чувствовал, что ничего не боюсь, что никакие горести и беды не смогут добраться до меня и моей семьи. Наивный, наивный малыш! Ты не мог знать, что через пятнадцать лет родители разведутся. Мать найдет спасение в алкоголе, а отец попадет в аварию, после которой никогда не сможет встать с кровати. Ты не мог знать, что когда-нибудь останешься совсем один и возненавидишь весь мир, который так жестоко обошелся с тобой. На глаза начали наворачиваться слезы, воспоминания пчелиным роем кружили в голове и жалили с огромной силой. Мне понадобилось время, чтобы отогнать их от себя и идти дальше.
У колеса обозрения столпилось огромное количество людей. Это было больше похоже не на очередь, а на настоящее вавилонское столпотворение: каждый пытался вырваться вперед и встать в начало, отталкивая ближних и встречных. Над толпой возвышался гул агрессии и негодования. Люди были похожи на стаю гиен, готовых разорвать друг друга в клочья. Стояв буквально в 10 метрах от этого хаоса и с осторожностью наблюдая за происходящим, я не заметил как сам оказался его частью. Очередь продвигалась со скоростью сильного течения, и как старательно я не пытался вырваться из этого бушующего потока, ничего не выходило. Он нес меня прямо к кабине колеса, и остановить его было невозможно. Оказавшись внутри, я увидел, как толпа начала расходиться. Остался лишь один человек, лицо которого казалось мне очень знакомым. Это был оператор аттракциона. Раньше мы были с ним знакомы, но сейчас мне не вспомнить его имени. Он часто дарил мне конфеты и, когда родители отходили до кафе или туалета, рассказывал о своих мечтах, о людях, которые не видят счастья, об ошибках на жизненном пути. Но куда было мне, 6-ти летнему ребенку, понять благородные порывы его души? Он был очень добрым и отзывчивым человеком, который никогда никому не сказал грубого слова и не состроил ни одной злой гримасы. Но почему то родители называли его ненормальным, то ли от того, что его фантазии были слишком утопичными, то ли от того, что он постоянно возился с детьми. Он с улыбкой смотрел на меня и громко крикнул: «Готов, сынок?». Я ничего не ответил. Прозвучал громкий пронзительный гудок, означающий запуск аттракциона, и вагончик тронулся.
