Обжигаясь о платину

Глава 20. Нарушение закона

Голос Фридриха лился какой-то небесной, упоительной и до касания потайных закоулков сердца сладкой сказкой.

Алиса отправляла замоченный в молоке хлеб в рот и не сводила пораженного взгляда со снежного знакомого.

Ну неужели, глядя на этого неописуемой внешности человека, можно сказать, что у него была столь трудная жизнь? Неужели можно сказать, что он очень несчастлив и ненавидит себя за любовь, испытывая которую длительное время, он может погибнуть, потому что она прожжет его изнутри?

А как же часто мы видим людей (даже иногда думаем, что хорошо с ними знакомы), но совершенно ни капли не знаем об их судьбе! Мы не знаем, какой силы водопад трудностей обрушился на их спины, и сколько их слез впиталось в сырую землю?

Ведь у вашей коллеги по работе, радостной с виду женщины, мог погибнуть от неизлечимой болезни ребенок, разбиться на машине муж, быть парализованы родители.

Насколько хорошо мы знаем сущности окружающих нас людей?

Алиса вдруг с содроганием сердца вспомнила Мирона Львовича, его болезненное бледное лицо с черными кругами под глазами, его дрожащие руки и уходы в себя. Да с чего это вдруг Алисе взбрело в голову, что ее учитель - абсолютная сволочь, которой чужды всякого рода чувства?

Ей ведь надо было просто поговорить с ним, а не насильно докапываться до его души! Скорее всего, по доброй воле гувернер бы ей открылся, потому что было отчетливо видно - ему необходим человек, который его выслушает и поймет.

Так же, как он был необходим и Фридриху...

Алиса вдруг почувствовала, что ее щеки стали мокрыми. Ей было неистово жаль Фридриха, жаль разочаровавшуюся в людях Белую Графиню, жаль одинокого Мирона Львовича, которому не с кем даже поговорить...

- Вот с тех пор наш мир и стал ледяным, - завершил свою речь Фридрих и прислонился к морозному стеклу. - Графиня заморозила всех людей, что жили на этой планете, а вместо них из льда стала создавать других, которые потом тоже научились делать себе подобных.

- Но ведь они плохие! - закричала Алиса, сильно закутавшись в пыльное одеяло. - Злые какие-то, не то, что ты. Ты другой, по правде если! Ты добрый!

Фридрих ласково рассмеялся.

- Создав меня, Невада отдала в мою душу часть своей. Думаю, и с остальными было точно так же. Только к моменту их создания она была уже достаточно... серьезнее и суровее.