Игры РаZума

Часть 13. Разгаданный пазл

Можно считать, что экскурсия прошла на славу. Пусть в многие места обычным гражданам запрещено, но Лавье старательно нивелировал недостаток локаций своими историями об этом месте, тем самым подогревая интерес у приехавших на экскурсию студентов.

На мое удивление, все прошло довольно спокойно: никто ничего запрещенного не трогал, молодые люди не мешали остальным сотрудникам научно-лабораторного комплекса работать в комфортных им условиях. Просто невероятно. К тому же они проявляли небывалое много лет любопытство и с удовольствием наблюдали за тем, как работают квалифицированные специалисты, задавали точные и умные вопросы, касающиеся их интересов в определенной области науки. Благодаря вопросам я смог определить, кто из учеников заинтересован работать в лабораториях. Несколько прекрасных дам решили стать психологами из-за эмпатии к ЧСА, на мое удивление. Один парень, которого про себя я называл латиносом, проявил свое желание стать биологом, чтобы помогать создавать индивидуальные сыворотки для пациентов, страдающих от аномальных барьеров. Видно, что его личные мотивы побуждают идти на выбранную профессию.

Когда было свободное время для студентов, чтобы всем собраться у главного входа перед отъездом, они бурно обсуждали услышанное на экскурсии и делились своими впечатлениями. Некоторые отходили от группы и спрашивали в регистратуре, где находится туалет.

От моих размышлений отвлек резкий сильный толчок в плечо. Я оглянулся осторожно, чтобы посмотреть в чем дело. Врезавшийся в меня человек, оказался низкорослый шатен с разными глазами. Мне показалось, что у него на лбу холодная испарина.

— Простите, — тихий голос донесся до меня, — голова закружилась.

Я взглянул внимательно на парня, выглядел он немного уставшим, и, возможно, больным.

— С вами точно все в порядке? — уточнил я о самочувствии собеседника, — Может, стоит рассказать профессору?

— Нет, не нужно, — ответил шатен. Он потряс немного головой в стороны, чтобы немного взбодриться, — Спасибо.

После он из коридора, откуда он по пути столкнулся со мной, направился к своим сверстникам, которые столпились в центре холла.

Я даже не сразу заметил, что его не было в холле, хотя больше всего времени я наблюдал именно за ним. Видимо, потерял бдительность.

Бернард, как только закончил о чем-то разговаривать с администратором в регистратуре, он взглядом окинул большое пространство, и, как только он увидел, что я стою на стыке коридора и холла, направился ко мне.

— Сколько я не наблюдал за студентами, не могу никого заподозрить в том, что он невидимка, — с досадой проговорил сержант, опуская свой взгляд вниз.

— Лавье подозревал, что нужный нам мутант может обладать активной сферой, и поэтому он мог стать видимым, — высказал я предположение вирусолога, в которое уже начинаю верить. Ну, и есть более рациональный вариант — ЧСАО просто не явился в комплекс.

— Я тоже об этом думал, — признался друг, — но тогда появляются множество несостыковок в данной теории.

— Это, например, какие?

— К примеру, если тот имеет активную сферу, то тогда дома он мог бы разговаривать со своими родными. Помнишь письмо мутанта, что прислал преподаватель? Вот там ясно видно, что невидимка не разговаривал с ними уже два года. Не представляю себе человека, что осознанно отказался от любого социума, а без семьи ему явно не выжить.

— Действительно. И также у него проблемы с посещаемостью университета. Это тоже вряд ли он мог осознанно совершить.

Пока Равель не рассказал о несостыковках, я даже не обратил на это особое внимание. А теперь картина довольно ясная — у ЧСАО все-таки аура невидимости.

На этом мы завершили обсуждение и начали наблюдать за профессором, который говорил с нашим экскурсоводом.

— Спасибо вам за интересную экскурсию. Даже я сам узнал много чего нового, — похвалил профессор Кински, — не подумал бы, что я встречу так много бывших студентов нашего университета.

— Да, тут много ваших выпускников, — подтвердил Жак, — Бернард Равель, который сопровождал нас всю дорогу, также учился в ГОУ.

— Если честно, я его не сразу узнал, — весело признался старик, кладя руку на свою грудь, — уж очень повзрослел мальчик, который ходил на все соревнования, пока его не перевели в военную школу. Но... мы бы могли еще поговорить об этом, но у моих студентов еще есть занятия.

На прощание они пожали друг другу руки. Кински взглядом прошелся по подопечным, тем самым посчитав их. Как только он убедился, что все на месте, он скомандовал студентам построиться. Не медля больше ни минуты, они все вместе покинули научно-лабораторный комплекс через главный вход.

Как только на Лавье перестали смотреть куча глаз, тот сгорбился и сильно выдохнул. Вирусолог перестал улыбаться и пальцами разминал щеки.

— Ох, это было...утомляюще, — драматично выговорил Жак, вытерев пот со лба личным платком.

— Да ладно, как будто в лаборатории тебе легче работать, — усмехнулся я. Не думаю, что просто разговаривать тяжелее, чем придумывать формулы и экспериментировать над лекарствами.

— Вы мне не поверите, но такой красноречивый человек, как я, устал чесать языком, — иронично высказался Лавье, чем вызвал у нас искренний хохот.

Действительно, трудно поверить в то, что главный рассказчик комплекса устал от говора. Обычно Лавье может говорить часами, и вряд ли найдется человек, который его заткнет. А тут ему хватило часа, чтобы почувствовать, что разговаривать становится тяжело.

— Довольно милые и любопытные студенты, никогда бы не подумал, что их очень заинтересуют тонкости производственного процесса, — удивленным тоном ученый отметил отличительные признаки это группы, — двадцать четыре перспективных работника. Было бы неплохо некоторых из них переманить сюда, как думаете?

Стоп...мне же не послышалось, что вирусолог назвал цифру двадцать четыре? Равель тоже вздрогнул, как только услышал количество студентов, побывавших в комплексе.

С дрожью в голове, я переспросил:

— Ты сказал... Что студентов было двадцать четыре?

— Да, их точно двадцать четыре. А что?

Жак уставился на нас, выжидая, к чему мы клоним.

— Я с Оливером насчитал двадцать пять студентов, — произнес сержант как факт.
Третий удивленно хлопал ресницами.

— Вы уверены, что посчитали верно? — Бернард решил точно убедиться в правильных расчетах ученого.

— Я уверен в своих математических способностях, — демонстративно обиделся Жак.
Что-то явно не сходилось. Либо я ошибаюсь, либо ученый. А Равель в любом случае будет судьей, ибо он единственный, кто может видеть мутанта.

— Я, конечно, много повидал, но такое мне встречается впервые, — с интригой делился своей мыслью сержант, — но, похоже, Оливер встретил своего соулмейта.

Я не мог поверить своим ушам. Не мог принять сказанное предположение лучшего друга.

Мне удалось убедить себя в том, что соулмейты — романтическая выдумка. А теперь, если невидимка действительно мой соулмейт, и это определенно не сказка, придется заставить себя вернуться из маниамирка, придуманного мной и навязанного моими родителями.

Жак повеселел, что сказывалось на жестикуляции и мимических морщинах. Он скрестил руки на груди.

— Довольно интересный случай, и какое вселенское совпадение. Мне теперь хочется рассуждать о том, по какому правилу они являются соулмейтами, — заинтересованно произнес вирусолог.

— Здесь, очевидно, по правилу схожести, — необдуманно ляпнул Бернард, но, взглянув на меня, добавил, — извини, я косвенно назвал тебя невидимкой.

Да я особо и не обиделся. И без намеков понимаю, что я совершенно обычный человек, серый офисный планктон, каких тысячи по всей земле. Вряд ли меня можно назвать ярким и интересным человеком, наоборот, даже удивляюсь, как остальные люди находят во мне хоть что-то привлекательное. Правильно отметил Равель — мы с невидимкой, скорее всего, очень похожи, и поэтому оказались соулмейтами.

— Ла-а-а-дно, — вяло растянул военный, принявшись потягиваться руки вверх, — нужно уже идти отдыхать. Думаю, сегодня можно немного выпить виски.

— Думаю, — согласился я с другом, отправляясь вместе с ним на остановку. Наконец-то две смены я отработал.