Игры Безрассудных. Изгнание

ЛИНКОЛЬН

Все вокруг было ослепительно-белым, и эта белизна сводила с ума.
На таком светлом фоне состояние больного кажется еще более тяжелым, чем на самом деле. В полной мере это относилось и к его сестре.
Линкольну хотелось закрыть глаза и идти по коридорам медицинского центра вслепую, лишь бы не видеть этот сверкающий белоснежный мир вокруг себя. Такого блеска не было даже в лаборатории, где работал Линкольн. Там стены были не белыми, а тускло-серыми. Сегодня парень был очень рад, что ему удалось отпроситься из лаборатории — впрочем, ученые там сейчас так ушли с головой в работу, что до него никому не было дела. О том, что Линкольн месяц тому назад вернулся с Пилории, все давно забыли, и жизнь снова стала нормальной, если можно ее так назвать.
Чуда не произошло, и Линкольн за свое участие в экспедиции на Пилорию не получил ничего, потому что провалил решающее испытание. Проиграв, он лишался последнего шанса спасти свою сестру, и если бы не вмешалась Сторм...
Линкольн тряхнул головой, прогоняя эту мысль, и быстрым шагом — почти бегом — преодолел оставшиеся до палаты Арты метры коридора.
Словно почувствовав или услышав его приближение, из открывшейся двери в коридор вышла Сторм.

На долю секунды ее лиловые глаза встретились с изумрудно-зелеными глазами Линкольна. В тот же миг улыбка на лице Сторм погасла и рука, которой она махала Арте на прощание, опустилась.
Линкольн видел, как шевельнулись, собираясь что-то сказать, губы Сторм, но в последний момент она, очевидно, передумала, круто развернулась, взмахнув в воздухе густой гривой своих светло-каштановых волос, и двинулась по коридору в противоположную сторону.
В глазах и движениях Сторм было столько презрения, что Линкольна словно окатило ледяной волной.
После их возвращения с Пилории прошел целый месяц, но Сторм до сих пор злилась на него и, похоже, вовсе не собиралась прощать то предательство, на которое он пошел, отчаянно пытаясь спасти свою сестру.
Сторм теперь жила не в приюте для сирот, а в собственном доме — роскошь, недоступная большинству жителей перенаселенного столичного Эмбалас-сити. Правда, жила она в доме не одна, а с братьями и сестрами Руне и Кронара — это два бывших члена их команды, погибшие на Пилории. В этом же доме могла бы поселиться и Арта, если бы не лежала сейчас на больничной койке в палате медицинского центра.
Итого, шестнадцать человек обитало под крышей дома, который получила в награду от правительства Сторм. Линкольн с трудом мог себе представить, как она должна чувствовать себя в новом жилище после тесной каморки в приюте. Ведь теперь вместо тишины и одиночества ее постоянно окружали шум, гвалт звонких детских голосов, вечный беспорядок и потасовки, которые неизменно вспыхивали между братьями и сестрами. Ко всему этому Сторм была совершенно не готова и, можно сказать, попала из огня да в полымя.
И все же ей повезло. Жилья в Эртазии не хватало настолько сильно, что многие семьи были вынуждены ютиться в тесных квартирках многоэтажных жилых блоков или даже в пещерах. Вот и Линкольн с матерью по-прежнему жил в пещере. Более того, к ним подселили еще одну семью, и теперь спать приходилось по очереди.
Радовало лишь то, что хотя бы Арта была сейчас в медицинском центре. Именно об этом постоянно думал, именно за это сражался Линкольн всю ту страшную неделю на Пилории — стать победителем, получить обещанную награду и попытаться спасти жизнь сестре. Ну, и еще молился, конечно, о том, чтобы Арта дожила до его возвращения.