vouфapo

тот самый

Гермес являлся единственным и лучшим другом Сычена, хотя это не препятствовало мыслям о том, что все же Дун перебывал в одиночестве и оставался сам на сам в этом жестоком, беспощадном мире. 
Однажды, Метида, подозревавшая о чувствах своего младшего ребёнка, отправила покровителя путников и посланника Зевса в небольшую деревню, которая находилась в нескольких милях от реки Сычена, чтобы тот разузнал все о парне, что так глубоко засел в сердце её дитя. А Гермес не посмел отказать богине.

Он явился в небольшое поселение в образе странника, сбившегося с пути и искавшего ночлег. И, по смешному стечению обстоятельств, его приютила мать того самого парня с чёрными глазами. Гермес узнал его сразу же:
Увидев юнца, он ощутил, как что-то стремительно прожигает в нем дыру - это был знак Метиды.

Гермес нашёл его.

Того самого.

До этого неизвестный молодой человек и взаправду был красив собой: тёмные волосы обрамляли овальное лицо, кожа была не белоснежной, но светлее, чем у жителей посёлка, красные губы и необычный разрез глаз. Его движения, жесты, манера речи - все поражало с первых секунд.

Он являл собой превосходство,- которое легко могли иметь только люди высшего общества либо же сами боги-, это невозможно было отрицать.

Гермес искренне радовался, что сын его госпожи и по совместительству - лучший друг, испытал первое в своей жизни влечение не к кому-то, а именно к этому парню. Но кое-что все равно оставалось неизменным: Юта, так звали молодого юношу, был смертным человеком. А Сычен - бессмертной нимфой.

А по законам им не суждено было быть вместе. И Гермес знал, что произойдёт, если чувства юной наяды, вместо того, чтобы пройти, окрепнут, станут сильней.

И как он мог такое допустить?

———————

Сычен - хрупкий, воспринимает все слишком близко к сердцу, даже простое: "почему ты невесел?" могло пробудить слезы у юного парня. Поэтому те, кто знал его, старались по необходимости оставаться осторожными и аккуратными, чтобы ненароком не задеть за больное любимого мальчика Зевса (потому что какой-то животный интерес к этому телу и лицу не оставался незамеченным богами на Олимпе).
Это было странно для смертных, но бессмертные знали, что если нимфа все же влюблялась в человека, то сразу же могла ощущать его: настроение избранника передавалось моментально; если тот получил ранение в бою - божество природы почувствует боль в том же месте. И если любимец умрет - нимфа погибнет тоже.
Поэтому, убить юношу Гермес попросту не мог. Да и как можно было причинить боль такому изящному, умному, красивому и благородному юноше? Что уже говорить о том, что пришлось бы пережить его не менее прелестной матери?
И оставалось выбрать что-то одно: убедить Юту больше не приходить купаться в речке, о которой, якобы странник, узнал в разговоре (тогда Сычен мог, конечно, позабыть о парне, но Дун никогда не жаловался на проблемы с памятью) или заставить ответить наяде взаимностью, напрочь позабыв о законах и правилах, не беря во внимание неминуемый гнев Главы Пантеона, позволяя юным душам стать одним целым и ощутить всем нутром тепло от нового, раннее неведомого чувства, называемое любовью.