Лед вздымался над руслом Уды невиданными колоннами, острыми клыками, прорезающими утреннюю туманную пелену, словно ножи. До самого горизонта, изгибаясь перекатами и протоками, тянулся этот хтонический лунный пейзаж. Там, где еще вчера чернела вода, теперь взгромоздились торосы, морщинами покрывшие спящую реку. У излучины, в ветхой палатке, съежившись, дремал рыбак, и только пар от его дыхания застывал в утреннем воздухе. Мороз кусал за кончики пальцев и торопил двигаться быстрее по еще не проторенной, присыпанной снегопадом лыжне. Среди зарослей тальника по берегам стрекотали сороки и тусклое солнце, пробиваясь сквозь дымку, не грело, а только слепило глаза. Рукавицы, воротник полушубка и шапку покрыла наледь. Деревянные лыжи скрипели на твердом насте, бегом догоняя холодный речной ветер.
Снежинки белели на ресницах, застывая, путая взор... Где-то впереди высились горы, далекие, покрытые темными соснами, хмурые в морозном полусне.
У берегов белели коварные полыньи бездонными провалами, укрытыми тонким льдом, а там, за далекими туманными речными теснинами уже виднелась Селенга, широкая и веселая, чьи воды еще до конца не покорились морозу, шептали по ледяной кромке, несущейся по быстрому течению шугой...
6\I 2018 г.
