Расплескалось поутру солнце, отражаясь в тумане, сковавшем лесистые берега Ангары, невиданным полотном, ярким золотом на белоснежном покрывале. Негромкий всплеск весел разбивал хрустальную тишину первых часов после рассвета. Поднималась к поверхности рыба, дышала неслышно, оставляя на воде круги.
Река была холодной. Всей своей душой стремилась она к возлюбленному Енисею из ледяных могучих объятий Байкала, серебристым плащом укрываясь от дремучих таежных просторов. Но и здесь настигал ее непокорный нрав старого моря. Пенились по вечерам волны, моросил слезами красавицы дождь, терялось эхо в невысоких сопках.
Но утром Ангара могла отдыхать, неспешно неся свои воды на закат. Там, среди далей скрывались другие леса, ходили по дорогам другие люди, пели другие песни. Колокольцами стыла весна, на юном челе заплетались ивовые венки, несли мысли к жаркому августу. На берегу деревенский мужик залихватски обливал себя водой из ведра. «Парное молоко, ух паря, хороша водица, купнитесь, правда, в Ангарушке, враз усталость снимет» - похохатывал он над городскими, задорно блестели глаза на немолодом лице, отражая голубую воду реки. Но сводило ступни в ледяной глубине, до слез, до немоты и беспомощности. «Эвона как крутит то его, ну-ка не шути, давай руку-то» - смеется мужик. Эхо его голоса отражает далекий левый берег. «Не доплыли тогда и до середины, в прошлом-то годе». У Илимского острога, в заводях кричат аисты. Полоскают на пристани белье две рослые женщины, поют жалостливо.
Вот и вечереет. Солнце скоро канет за горку, утонет в далеком Байкале, побежит быстрее Ангара навстречу суженому, в темноте будут гореть далеко-далеко отсветы костров. До утра...
13\XII 2018 г.
