7 секунд до падения (Падение #1)

Глава 12

Сейчас

Блайт

В дверь моей комнаты без конца кто-то тарабанит. Я услышала этот грохот даже сквозь музыку в наушниках.

После того, как закончились все занятия, я сразу же вернулась к себе, и всё это время пытаюсь написать доклад по истории музыки. Моя голова уже готова взорваться от переизбытка информации. Отложив в сторону ноутбук и наушники, из которых доносится Breaking Benjamin — without you, я поднимаюсь с кровати, поправляя задравшиеся спортивные шорты. Ступая босыми ногами по прохладному полу, подхожу к двери и отмыкаю замок. Она тут же распахивается, и внутрь вваливается Ти-Джей, а следом за ним, забегает Кира с обеспокоенным лицом.

— Черт возьми, Бэмби, — Парень, уперев руки в бока и нахмурив брови, смотрел на меня с высоты своего роста. — Чего ты тут замуровалась? На телефон не отвечаешь, дверь не открываешь. Мы уже минут десять к тебе ломимся.

— Да, Блайт, мы волновались, — Кира смотрела мне в глаза, нервно теребя края своего белого сарафана, доходящего ей до середины бедра. Несколько прядей, выбившихся из пучка, падали ей на лицо, усыпанное маленькими еле заметными веснушками.

— Простите, — Мне стало не по себе. Не думала, что они могут обо мне так беспокоиться. — Я была в наушниках, поэтому не слышала.

— Правда? — Ти-Джей смотрит на меня с подозрением, улыбаясь уголком губ. — Или, может ты решила избежать вечеринки?

— Вечеринки? — Бросив взгляд на окно, поняла, что уже стемнело. Ничего себе. Это сколько часов я сидела за докладом?

— Сколько сейчас времени? — спросила удивлённо.

— Самое время запихнуть себя в симпатичное платье и выдвигаться, — заявил Ти-Джей, постукивая пальцем по часам, на своём запястье.

— И чего же ты ждёшь? — спросила у него, скрестив руки на груди. — Где твоё симпатичное платье? Или ты решил у меня одолжить?

— Нет, Бэмби, я воздержусь от такого эксцентричного переодевания.

— Почему же? Неужели струсил?

— Конечно. Боюсь, если ты увидишь меня так, во всей красе, точно не устоишь. Но я, ведь, хочу, чтобы ты полюбила меня за мою душу а не за красивые ножки, — проговорил он, чересчур, драматичным голосом.