Спаси меня

15

Не смотря на то, что время испарялось слишком быстро, мы все же успели создать видимость чистой комнаты. Филч, обделенный магией, с подозрением поглядывал на нас, обходя очередной предмет, сверкающий чистотой и стоящий на своем месте. Бедный завхоз и не подозревал, что спрятано за каждой более-менее чистой повешенной на окна шторой, в каждом шкафчике и даже столе учителя. Наполненная доверху корзина для мусора лишь цветочки. Все-таки магловские способы уборки, о которых рассказала Гермиона, оказались невероятным изобретением. Интересно, как отреагирует Филч… Любимая девушка успела предупредить меня о побочных эффектах обнаружения таких неожиданных сюрпризов. Поэтому неудивительно, что во время каждого осматриваемого внимательным взором завхоза потайного уголка кабинета Гермиона затаивала дыхание. А я шумно выдыхал от очередного маленького облегчения, которое отделяло меня от дополнительной недели отработок. Лучше вернуться сюда в качестве ученика и волшебством все мгновенно очистить, чем позволить издеваться над собой, унижать… — Где статуэтка? — проскрежетал Филч, осматривая учительский стол. — Здесь должна была стоять статуэтка совы! Сердце ухнуло вниз, а в горле образовался неприятный ком. Все пропало. Быстрый брошенный взгляд на Гермиону не приносит облегчения. Она тоже все поняла… Побледневшая девушка перевела испуганный взгляд в пол. Сейчас она не способна даже сказать что-нибудь, не только придумать. Но ведь не говорить же завхозу, что эта противная фигурка только с помощью хорошего толчка влезла в верхний ящик и теперь мало того, что не вылезала из-за мешавшей столешницы, так еще и прикрывалась всевозможным мусором для конспирации. Нет, это был бы смертный приговор. — О какой статуэтке идет речь? И почему мы ее здесь не видели? — дрогнувший сначала голос набирал силы и уверенности. — Вы разбили ее, мерзкие щенки?! А она стоит дороже ваших никчемных жизней! Вот вам… — Мистер Филч! Вы не имеете права оскорблять! Не надо на нас сваливать то, к чему мы даже не приложили руку! Или, может, ее разбили вы? — Да как ты смеешь… — лицо завхоза пошло красными пятнами. Казалось, он сейчас или взорвется, или убьет голыми руками. — А как смеете вы? Сами разбили, а теперь, пользуясь своим положением, пытаетесь спасти себя, — тихий вкрадчивый голос явно давил на нервы бедному сквибу. — Мы здесь провели уже достаточно долго. Никакой статуэтки здесь не было и нет. Но если вы попытаетесь ее исчезновение связать с нами, то я пойду к директору и предъявлю ему свои воспоминания. Мисс Грейнджер сделает то же самое. И уж поверьте, мы добьемся справедливости! Такой напор ошеломил Филча. В глазах плясали искорки ярости, рот слегка приоткрыт, а правая щека нервно дергалась. Определенно, его уверенность в своих словах пошатнулась. Это давало надежду. Ведь завхоз мог еще заставить открыть все ящики… — Пошли вон! Я схватил за руку Гермиону, которая, казалось, еще не осознала свое спасение. На мою радость палочки лежали на парте, ближайшей к выходу. Схватив их на ходу, мы выбежали из кабинета на свободу. Я не сбавлял шаг до того, пока не добрались до лестницы, откуда поймать нас уже было практически невозможно. Вдруг Гермиона резко затормозила и непонимающее оглянулась назад. — Мне это приснилось? — прошептала она. — О нет, все это реальность, — усмешка спряталась в моих глазах и расцвела в счастливой ухмылке. — Поразительно! — восторг рождался на ее лице, придавая ему еще большую естественную красоту. — Нам стоит поскорей вернуться в гостиную, чтобы Филч не передумал, — заметил я, осторожно взяв девушку за руку. — Ты прав! Пошли! Несмотря на воодушевление, до седьмого этажа мы едва доползли. Дыхание сбилось, в ногах чувствовалась небольшая тяжесть. Но это не важно. Главное, чтобы ее рука все также была в моей. Полная Дама незаметно подмигивает мне в то время, как девушка произносит пароль. Надо будет поговорить с этим портретом, чтобы поменьше распространялась по поводу моих чувств. Не хотелось, чтобы гриффиндорка узнала обо всем раньше положенного времени. Кстати об этом. Уже не раз в голове возникала картина с данной сценой… Вот мы сидим на поляне возле озера. Теплый ветер шевелит летнюю зеленую листву близ находящихся деревьев, касается кожи и шевелит длинные волосы Гермионы, которая сидит с закрытыми глазами. А я рядом. Мы просто сидим рядом, наслаждаясь последними деньками уходящего учебного года. Последнего для меня. Экзамены уже подошли к концу… Тишина нисколько не кажется тяжелой. Наоборот, так даже уютней. На лице Гермионы распускается счастливая улыбка. Не могу оторвать взгляд от нее. Такая любимая, милая, нежная… Такая родная! — Гермиона, — тихонько зову ее из мира грез и мечтаний. Взмах ресниц — и я вижу теплый шоколад ее глаз. Дрожь пробегает в области солнечного сплетения. — Джордж? — мягкий голос с трудом отвлекает меня от созерцания ее красоты. Отвлекаться нельзя. Смотрю ей в глаза, и становится страшно. Сейчас от моих слов рухнет старый мир и начнет строиться новый. Каков он будет? Это зависит лишь от ее слов… Неожиданно появляется решительность. Сейчас или никогда. — Я люблю тебя! Ее лицо — как раскрытая книга. Ее глаза — строки слов. Недоумение. Недоверие. Осторожность. Недоверие. Осознание. Надежда. Радость. Счастье. Восторг. Но это лишь игра мыслей, фантазии и чувств. Реальность будет в конце учебного года, когда я по этому плану приглашу Гермиону на эту поляну у озера. Сможем ли мы так сильно сдружиться? Хватит ли у меня смелости подойти? Согласится ли? Есть слишком много независящих от меня препятствий, поэтому каждый раз приходится прятать свои планы подальше от повседневности. Она узнает в конце учебного года. Или я не Джордж Уизли. Гостиная встречает нас умиротворяющей тишиной. Стрелки на каминных часах уже переползли за полночь. Не удивительно, что добросовестные ученики уже расползлись по своим кроватям. Тик-так. Опускаю ее теплую ладошку. Тик-так. Сажусь на диван, находящийся напротив потухающего камина и прикрываю глаза. Лишь бы не видеть, как она в очередной раз скроется за этой дверью. Тик-так. Тик-так. Тик-так. Диван немного продавливается справа. Тик-так. Открываю глаза. Она сидит так близко, что можно разглядеть маленькую родинку на правой скуле. Улыбка скользит по моим губам. — Спасибо. Если бы не ты, нас ожидал бы еще один месяц наказаний, — искренность светится в ее глазах. А в моем сердце сладко томится надежда. Все еще будет хорошо. Ее рука дружелюбно ложится поверх моей. Сердце заходится в бешеном ритме. — Мы квиты. Если бы не твоя идея, наказание тоже продлили бы. Несмотря на усталость, стертые в кровь костяшки из-за чистящих средств и потрепанный вид, я был счастлив в этот момент. Нет нужды прятаться за высокопарными «рыцарь» и «принцесса». Сейчас я настоящий, и ей не претит это. — Джордж, как ты думаешь… Существуют ли способы пробраться мальчикам в спальни девочек? Ее голос колокольчиком звенит в ушах. Зачем она вспомнила об этом сне? Или она догадалась, что он был реальностью? — Наверное. Уж за тысячу лет кто-нибудь да нашел способ, я думаю. С чего вдруг такие вопросы? Девушка немного смутилась: румянец вновь появился на ее щеках. — Да так, просто в голову вдруг пришло… Не важно. Я внимательно пригляделся к ее лицу. На нем были оставлены явные отпечатки сильной усталости и утомленности: синяки под слипающимися глазами, постоянно слетающая с лица улыбка, которую девушка явно удерживала уже силой, подавленный зевок. Такими темпами она скоро заснет у меня на плече. Потом я на руках отнесу ее прямо в спальню, уложу в прохладную постель, прилягу рядом и буду наблюдать за ее сном… Тепло от невероятно приятной ситуации пробегает по всему телу. Резко встаю и тяну ее вверх за руку. Она удивленно смотрит на меня. — Уже слишком поздно, а завтра… сегодня уже рано вставать. Иди, ложись спать. Подвожу ее прямо к двери, ведущей на лестницу к девичьим покоям. Соблазн не должен победить. Иначе ответ на ее невинный вопрос будет найден слишком быстро. — Доброй ночи, — тихо говорит она, открывая деревянную дверь. — Волшебных снов, — шепчу вслед исчезающей фигуре. * * * Утро слишком быстро подкрадывается в спальни мальчиков. Хотя к этому причастны лень и усталость, заставившие меня забыть задернуть полог и шторы. Яркий луч далекого, теперь совсем не согревающего солнца прогоняет остатки сна. Циферблат стоящего на тумбочке будильника совсем не приносит с собой радость. Всего пять утра! Привыкший к жестким условиям организм больше не хочет погружаться в сладкую дрему, сколько я не пытаюсь уснуть, положив подушу на голову. Но подвижность у меня в крови, поэтому покидаю предавшую меня теплую постель и ступаю на ледяной пол. Спустя десять минут уже спускаюсь по лестнице в пустынную гостиную. Утро окрашивает общую комнату теплыми красками. От начинающего разгораться новым пламенем камина идет приятный жар, а блики пламени создают невероятные узоры на стенах. Все тот же диван. Стараюсь не думать о событиях прошлой ночи. Прохожу к столу у дальней стены. В руках небольшой деревянный сундучок, металлическое перо и пять дюймов пергамента. Положив все, достаю из заднего кармана волшебную палочку и устраиваюсь поудобнее на жестком деревянном стуле. Работа началась. Время летело как сумасшедшее. Но за два часа итог не сдвинулся с места. Лишь на запястье левой руки красовались болезненные ранки, складывающиеся в слово «Гермиона». Когда перо коснулось пергамента в первый раз, руку полоснуло, словно лезвием остро заточенного ножа. Имя появилось лишь на мгновение, а после пропало, оставив после себя легкое раздражение и покрасневшую кожу. Второй раз. Третий. На пергаменте столбиком появлялось имя любимой девушки, а рука продолжала то вспыхивать болью, то невыносимо чесаться. На пятидесятый раз ранки впервые вскрылись. Однако до этого момента я многое перепробовал. Поочередно из потайных отделений сундучка доставались всевозможные зелья, вещества, а также некоторые наши с Фредом изобретения. Ничто не помогало. Любые зелья, даже ядовитые, отталкивались от металлического стержня. Ни один из инструментов, даже вскрывающий все нож, не смог оставить на нем даже зазубрину, а уж что говорить про то, чтобы вообще разобрать его на части. Оставались лишь заклинания, которые в гостиной было опасно применять. Да и время поджимало: Большой зал уже открыт на завтрак для всех желающих. Гермиона спустилась в общую комнату слегка заспанная, но вполне довольная жизнью. Во время поверхностного осмотра гостиной она не обнаружила своих друзей, но заметила меня и поспешно направилась ко мне, заняв стул напротив. — Доброе утро! Ее мягкий голос прогнал только что возникшую формулу хорошего заклинания, которое могло помочь в борьбе с вредным пером. Теперь придется долго напрягать мозги. — Доброе, — киваю ей, записывая на клочке пергамента другое заклятье. — Чем ты?.. Откуда оно у тебя?! В ее голосе явно слышен страх. На лице девушки отчетливо проскользнула мысль о предстоящем неприятном наказании. — Я же сказал, что помогу тебе. — Не надо было его красть, Джордж. Амбридж будет в ярости, пожалуется министру, и тот издаст какой-нибудь ужасный закон, — предостерегающе заговорила быстро Гермиона. — Значит, она уже давно в ярости. Я позаимствовал его в ночь, когда нас поймали. Это другое перо. Но, судя по всему, у нее было всего два пера… Догадка появилась неожиданно, и, чтобы проверить, я потянул перо и пергамент еще более испуганной девушке. — Напиши свое имя, пожалуйста! Гриффиндорка опасливо, словно брала в руки ядовитое зелье, взяла металлический стержень и вывела на пергаменте свое имя. Ничего не произошло. Лишь поцарапанная бумага без кровавых чернил. — Но как? — ошеломленно прошептала девушка, глядя на меня. — Кажется, я начинаю понимать… — Гермиона! Идем! Из спален спустились Рон и Гарри, которым не терпелось поскорее набить свои пустые животы под завязку. Мне это было лишь на руку. Необходимо немного поразмышлять над этим. — Иди на завтрак. Обещаю, что до конца уроков найду способ помочь тебе. Она кивает на прощание и скрывается вместе со своими друзьями за картиной. Говорят, что все гениальное — просто. Это оказалось действительно так. Казалось бы, обычное перо, но благодаря ему теперь раскрыто несколько загадок. У Амбридж в ящике стола лежало когда-то три пера. Одно она уже использовала на Гарри, когда в начале года он постоянно с ней препирался. И два чистых, одно из которых я под шумок наказания стянул из ящика стола. Эти перья явно запрещены в министерстве, поэтому она не заявила о пропаже и не устроила у всех осмотр вещей. Таким образом, у нее осталось лишь одно перо. Поэтому она так долго не приглашала Гермиону и меня к себе. Явно обнаружила пропажу. Но одно перо нельзя использовать на двоих сразу. Оно запоминает человека и его кровь, к другому останется совершенно равнодушным. Следовательно, эффект произойдет лишь на одного, для другого это пустая трата времени. И она выбрала мою принцессу, потому что она показалась для жабы Амбридж более ценным экземпляром, чем обычный школьный шалун. Теперь была прекрасная возможность закрыть лавочку наказаний нашего профессора Защиты! Но какова вероятность того, что министр поверит мне и Гермионе, а не своей помощнице? Нулевая… От продолжения размышлений меня отвлек хлопок по плечу. Фред. — Братишка, мы сейчас опоздаем на завтрак. Пошли! На уроках я продолжил составлять список заклинаний, которые смогли бы мне помочь одолеть это пыточное средство. После обеда как раз будет сводное время. Фред странно поглядывал на меня, когда на уроке трансфигурации я быстро-быстро писал, в то время как профессор Макгонагалл рассказывала интересные факты новой темы. Обычно в нашей компании записывал лекции на этом уроке Ли. Или мы брали готовые конспекты у трудолюбивых девчонок. Но сейчас меня не особо волновало это. После плотного завтрака обедать совершенно не хотелось, поэтому, едва прозвенел звонок, я направился на опушку Запретного леса. Заклятия не помогали. Больше половины составленного мной списка уже было вычеркнуто. Режущее. Не помогло. Взрывающее. Ни единой царапинки. Воспламеняющее. Все тот же холодный металл. Время на часах бежало слишком быстро. Двадцать минут до звонка. Пятнадцать. Десять. — Редукто! Редукто! РЕДУКТО!!! От злости пинаю лежащую на земле шишку, которая улетает на другую сторону опушки. Опускаюсь на землю, опираясь спиной на ствол дерева. Должен быть выход. Он где-то рядом. И яркой вспышкой в голове возникает до боли простой выход. Все гениальное — просто. Шепчу заклинание, которое, в отличие от предыдущих, проникает внутрь металлического стержня. Беру перо в руки и недоверчиво вывожу вновь имя прекрасной девушки. «Гермиона». Ничего. «Гермиона». Ничего! Перо царапает пергамент и только. Получилось! Смотрю на наручные часы и поспешно подбираю валяющиеся на земле вещи. Пять минут до окончания урока. Нужно найти гриффиндорку и поскорее ей все рассказать. Гермиона выходит в числе последних с урока нумерологии. Губы поджаты, на лице отражается напряжение и сосредоточенность. Кажется, успело что-то произойти в мое отсутствие. Но это потом. Окликаю девушку, которая вздрагивает от неожиданности и резко оборачивается ко мне. С тревогой в ореховых глазах подходит. — Не получилось? — Наоборот. Подталкиваю ее к окну, находящемуся неподалеку и достаю злополучное перо. — Сегодня с утра оно выводило слова моей кровью. Я попробовал множество всяких средств, но помогло лишь одно. — То, что я дотронулась до пера? — предположила девушка. Усмешка слетает с моих губ. — Нет. Хотя это дало мне ключ к разгадке. На него не действуют внешние факторы. Сколько не пытайся его сломать, у тебя ничего не получится. Но вот запутать и сбить с толку его можно. Один Конфундус — и оно не знает, чьей кровью писало. Попробуй сегодня у нее во время наказания. Я уверен, что таких перьев у нее больше нет. Звон колокола разнесся по коридорам старинной школы, разгоняя запоздавших учеников по аудиториям. Гермиона успела лишь кивнуть напоследок, а после скрылась за поворотом коридора. Последний урок тянулся подобно резине. Зелье медленно бурлило в котле, приобретая темно-зеленый цвет. Анджелина пару раз пыталась привлечь мое внимание, но всевидящий Снейп немедленно оказывался рядом, и приходилось для конспирации передавать друг другу то ножик, то десяток глаз жуков. Впервые я захотел, чтобы поскорее наступило время отработки, время до которой продвигалось все также медленно. Был единственный плюс — я наконец-то выполнил всю домашнюю работу на неделю вперед и теперь мог вновь блаженно отдыхать на уроках. Едва захлопнул старинный фолиант, поставил его на полку и вернулся к столу, в библиотеку легким вихрем влетела светящаяся от счастья Гермиона. На всякий случай проверил циферблат часов. Что-то она сегодня рановато. — Джордж! Получилось! — шепчет принцесса. Она бросилась мне на шею и обняла. Ее волосы щекотали нос и пахли яблоками. Покрепче прижимаю ее хрупкую фигуру к себе. Сердце бьется сильно-сильно, словно выкрикивает вместе с девушкой: «Получилось!» Она отстраняется, но на лице вся та же радость. Тяну ее скорее из библиотеки, чтобы в менее людном месте поскорее расспросить. — Джордж! Представляешь? Она отменила свое наказание! Ты бы видел ее лицо! Она вся позеленела от злости! Какой сегодня счастливый день! Столько всего хорошего! Казалось, что Гермиона вот-вот начнет танцевать или взлетит в небо. Что нужно для моего хорошего настроения? Лишь ее счастливый вид… — Произошло что-то еще? — спохватившись, спрашиваю ее. Наконец-то появилась тема для продолжения разговора. — Конечно! Тебе еще не сказали? Мы нашли комнату для занятий, где нас точно не поймают. Может, ты знаешь… Она находится на восьмом этаже, там еще есть смешной гобелен… — Выручай-комната… Сердце ухнуло вниз. Счастье не бывает долгим. Несмотря на замечательную идею, я боялся момента, когда все можно станет осуществить. Долорес Амбридж уже показала себя как достойного соперника в этой партии. Что же будет теперь, когда она станет еще более злой из-за потери оружия?