Хочу начать сначала

17

Счастье — это тонкая грань, канат, по которому люди хотят пройтись. Когда ты счастлив, не хочется ни о чем думать, потому что любая, даже незначительная мысль, как дисбаланс, может все разрушить. Уже целую неделю Гермиона чувствовала себя эквилибристкой. Об отношениях было совместно решено пока ничего никому не рассказывать. До каких пор продлится это «пока» и она сама не знала, но… как говорится, молчание — золото, и доколе Драко согласился оное хранить, у нее было время расставить в своей жизни все по местам. На вопрос «Что и по каким местам?» мисс Грейнджер, правда, тоже затруднялась ответить, но так ведь все делают, значит, и она разберется. Каждое утро они ходили в любимое кафе Гермионы, где девушка неизменно заказывала классический Earl Gray, а Драко не понимал, как она может быть такой бодрой весь день без, как минимум, чашки кофе, как максимум, с подмешанным в него энергетическим зельем. Потом была долгая рабочая смена, когда они почти не разговаривали и уж точно не могли позволить себе обняться или поцеловаться, хотя ему жутко хотелось прижать ее к стене где-нибудь и с силой впиться в губы. Зато после работы наступал вожделенный вечер, когда они возвращались в квартиру, ужинали вместе, а потом долго-долго валялись на кровати, изучая тела друг друга и не думая ни о чем на свете. Сегодняшний вторник ничем не отличался от предыдущего. Гермиона пригубила чай и с удовольствием вдохнула приятный запах. Драко поморщился, глядя на ее чашку, и вылил в свой кофе темную ароматную жидкость. Сделал глоток и с упоением почувствовал, как глюкоза тягучими сладкими струями начала растекаться по крови. Девушка тихонько усмехнулась. — Чего? — не понял он. — У тебя такой вид… счастливый. Драко невольно улыбнулся. Уже неделю он пребывал на курорте из розовых облачков и не планировал оттуда съезжать. Так хорошо (а главное, так хорошо ДОЛГО) ему не было уже давненько, глупая светящаяся улыбка не сходила с лица. Драко кивнул и как бы нечаянно положил руку на талию Гермионы. Она послушно придвинулась ближе к нему и сжала его ладонь. — Без пятнадцати девять уже, — грустно сказала гриффиндорка, глядя на часы на его запястье. — Нам нужно идти. Драко скривил недовольную мину, но не согласиться не мог. Они быстро закончили свой утренний ритуал распивания напитков и отправились в Министерство. Время летело быстро. Слизеринец как раз практиковался в своем новом увлечении — невербальной беспалочковой магии. Конечно, это было непростым занятием, но Драко нравилось чувствовать переливающиеся волны силы в ладонях. С палочкой по мощности они, конечно, не шли ни в какое сравнение, но зато открывали широкие перспективы. Он не понаслышке знал, что такое — оказаться без оружия в решающий момент, и не хотел, повторись это снова, быть беспомощным и беззащитным. «Экпеллиармус», — подумал Драко, слегка махнув рукой, и палочка вылетела из руки чучела волшебника. Слизеринец довольно ухмыльнулся. «Лааааанч!» — потребовал голос в голове, потому что часовая стрелка давно перевалила за полдень и грозилась уже переместиться к двойке. «Заслужил», — решил Драко и поспешил на обед, который он, кстати, договорился провести с Гермионой и уже прилично опаздывал из-за собственного раздолбайства и желания во всем добиваться совершенства. Только поднявшись на верхний, одиннадцатый уровень, слизеринец понял, что оставил в кабинете палочку. «Да ладно, кто на нас нападет в центре Лондона?» — беспечно поинтересовался внутренний голос. «Никто», — согласился Драко, потому что ему уже не терпелось скорее присоединиться к своей девушке. Девушке. Гермиона Грейнджер — его девушка. Как ни дико это звучало, но ему нравилось, и, вообще, сча… — Поттер! — слизеринец, совсем потерявшись в своих мыслях, налетел на Золотого Мальчика. — Привет, — Драко доброжелательно помахал рукой и улыбнулся, не обратив внимания на измученный и уставший вид Героя Магического Мира. Гарри подозрительно воззрился на него. — Привет? — Да, Поттер, П-Р-И-В-Е-Т, — по буквам произнес слизеринец, не понимая замешательства коллеги. — Знаешь, такое слово, произносимое при встрече в знак доброго расположения или вежливости. — Драко Малфой никогда со мной так не здоровался, — окрысился Герой Магического Мира, хватаясь за палочку. — Кто ты? — теплое, но от того не менее острое дерево ткнулось в грудь Слизеринского Принца. «У него совсем мозги набекрень?!» — возмутился голос в голове. «Ничего, у меня есть, чем ему ответить! — Драко закрыл глаза, глубоко вздохнул, чувствуя, как магия течет по телу, чуть взмахнул рукой и мысленно воскликнул: — Экспеллиармус!» Палочка Гарри сделала кульбит в воздухе и приземлилась точнехонько в руку слизеринца, вызвав тем самым недоумение на лице первого и несказанную радость второго. — Как…? — Поттер отшатнулся. — Магия, чувак! — расхохотался Драко. — Держи, — возвращая оружие владельцу, он наконец заметил черные круги, пролегающие под глазами Золотого Мальчика. — Поттер, ты… в порядке? Гарри измученно потер глаза и опустил голову. — Устал немного, — признался он, убирая палочку. — Все эти Пожиратели… — Ты на самом деле думаешь, что здесь какой-то заговор? — усмехнулся Драко. В его чудесном мире все было спокойно: никаких Пожирателей Смерти, самое важное из забот — суметь сосредоточиться на зелье, потому что мысли постоянно разлетались. — Да… Нет… Не знаю! — пошатываясь, покачал головой Гарри. Слизеринец поморщился. Придется помогать Поттеру. — Тебе нужно расслабиться. Пойдем… пообедаем, — Драко неуверенно похлопал гриффиндорца по плечу. * * * Гермиона ждала уже полчаса. Наверняка, он опять где-нибудь читает или тренируется. Она улыбнулась. Колокольчик у входа приветственно звякнул, и девушка с надеждой подняла глаза. Слава Мерлину, в кафе действительно вошел Драко. Гермиона поднялась, чтобы помахать ему рукой и тут же опешила, увидев за спиной слизеринца Гарри. Она села и сразу опустила голову. — Гермиона! — друг все-таки заметил ее. — Гарри, привет, — натянуто улыбнулась девушка. — Драко, и ты здесь! Никак не ожидала тебя тут встретить! Слизеринец на секунду замер, но тут же вспомнил про их маленькую игру и сделал удивленное выражение лица. — Мы с Поттером выбрались пообедать вместе. Присоединишься? — спокойно спросил он. — Ну… да, конечно! — с энтузиазмом отозвалась Гермиона. Ланч проходил в молчании, слава Мерлину, хоть музыка в кафешке была, а то Драко казалось, он оглохнет от этой тишины. — Гарри, ты выглядишь уставшим, — решилась нарушить безмолвие девушка, погладив друга по тыльной стороне ладони. — Да… Мне нужен отдых, — кивнул гриффиндорец, а Драко посмотрел на него так, будто хочет убить. «Убери от него руку! Убери от него руку!» — зашипел внутренний голос. — Я в уборную, — бросил слизеринец, потому что не было сил смотреть на них двоих, хотя Драко и знал, что она — его, от начала и до конца, от кончиков пальцев до макушки, разумом, телом, душой. Он умыл лицо и смог убедить себя, что все в порядке. Но беспокойство упорнее растекалось по мышцам. «Да я вообще не понимаю, чего ты паришься! — почти безразлично заявил голос в голове. — Она с тобой, вы уже неделю счастливы и перманентно не вылезаете из постели. В чем проблема-то?» «В этом и проблема, — вздохнул Драко, опираясь о раковину и роняя голову. — То, что Герберт тогда сказал… сильные эмоции… Я каждый день боюсь, что они ее настигнут, и она все вспомнит. А еще больше боюсь, что ее эмоции никогда не будут достаточно сильны, чтобы… Акромантула мне на голову, почему я разговариваю с собой в туалете?!» «Ты псих». «Это многое объясняет», — согласился слизеринец, кивая головой. «Успокойся и возвращайся к ним! — велел внутренний голос. — Вообще, ты не думаешь, что пора бы рассказать Поттеру обо всем…» «Не знаю. По-моему, Гермиона против…» — неуверенно начал Драко, выходя из уборной. — Вы так сблизились, — услышал он голос Золотого Мальчика, когда уже собирался вернуться за столик. — Да, мы… подружились, — смущенно сказала девушка, и слизеринец заметил, как раскраснелись ее щеки, поэтому решил остановиться и послушать занимательный разговор. — И как он? — напряженно спросил гриффиндорец. — Я имею в виду… он потерял мать, потом суд и все такое… — Иногда я его не понимаю, — призналась Гермиона. — Он скучает по кому-то, но не говорит. — По Нарциссе, наверное. — И по ней тоже, — припомнила девушка их разговор на кухне. — С кем еще он мог быть так близок? Внутренний голос тихо недовольно зарычал. «Иди и прекрати это!» «Тс!» — Люциус? «Ха!» Гермиона бросила на друга сомнительный взгляд. — Ну, тогда… не знаю. Вокруг него всегда было много народа. Крэбб, Гойл, Забини, Паркинсон, Снейп, вся аристократическая верхушка… — Подожди-ка, — остановила Гарри девушка. — Ты сказал… Снейп? — Да, Снейп, профессор Зельеваренья в Хогвартсе. Он был крестным отцом Драко. Помнишь, я тебе рассказывал, — подтвердил парень, грустно потупив глаза. Слизеринец стоял за углом, и кровь билась в виске, угрожая разорвать сосуды. Он перестал смотреть на них, потому что съеденный на обед омлет грозился выйти наружу тем же путем, что и вошел. — Снейп… — прошептала Гермиона. Так вот, что так тревожит Драко… Девушка вспомнила, как он сидел на траве под раскидистым деревом у могилы профессора. — Он всегда был рядом… — голос девушки был по-прежнему тихим, и Гарри ничего не слышал. — Когда Снейп умер… — начал было гриффиндорец, но дальше никто не слушал. Две вещи произошли одновременно: Гермиона болезненно сжалась, вспомнив профессора, как он делал последние вздохи у Гарри на руках, и Драко вышел из своего укрытия, не способный больше это слушать. Они встретились глазами, и девушка моментально побледнела. В разных культурах длительность взгляда, считающаяся приличной, сильно варьируется. Например, славяне, как правило, при разговоре постоянно смотрят в глаза, у европейцев же, напротив, не принято долго пялиться друг на друга. Наверное, они думают, что через взгляд можно проникнуть в голову… Драко и Гермиона замерли, смотря друг на друга. Теперь все стало совершенно окончательно ясно. Он не мог поверить. Нет, этого… она… Слизеринец разорвал зрительный контакт и стрелой вылетел из кафе. — О, Мерлин… — одними губами проговорила Гермиона, чувствуя, как сердце ушло в пятки. * * * Замок щелкнул положенные три раза. К величайшему удивлению гриффиндорки, когда она переступила порог квартиры, ничего не заверещало, не накинулось на нее и не повалило на пол. — Драко… — не снимая туфель, девушка прошла в гостиную. Слизеринец сидел на диване, сосредоточенно уставившись в камин и карябая ногтями обивку. Его подбородок дрожал от напряжения, а вдохи были слишком частыми. — Когда? — резко спросил он. — Драко… — Гермиона устало опустила сумку на пол, подойдя к нему, собиралась сесть на диван и обнять любимого за плечи. — Я спросил, когда? — прошипел слизеринец, подняв на девушку глаза, заставляя ее отшатнуться. Она набрала воздуха в легкие, но так и не нашлась, что ответить. — Уж слишком натурально ты морщилась для человека, который не помнит, как видел смерть. И я в третий, последний раз спрашиваю тебя: КОГДА? — Драко уже разорвал шов, и палец в гневе расковыривал мягкий наполнитель. — Я собиралась рассказать… — хриплым от волнения голосом прошептала Гермиона, делая еще одну бесплодную попытку приблизиться к нему. — В новый год? — паралон показался из разошедшейся дыры. Девушка отвела глаза, захлебываясь адреналином, бушующим в крови. — Все не так… — попыталась оправдаться она, чтобы выиграть хоть немного времени. — А как?! — сорвался на крик слизеринец, вскакивая с дивана и хватая Гермиону за плечи. — Ну, объясни мне! Или солги! У тебя хорошо получается! — Кто бы говорил! — не выдержала гриффиндорка, глядя ему в глаза и ощущая мокрые дорожки на щеках. Драко отпустил ее и отвернулся. — Я пытался не врать тебе, — спокойнее сказал он. — Драко… Я не хочу тебя обвинять. Просто… дай мне ДВЕ минуты, чтобы сосредоточиться и объяснить тебе все! Слизеринец посмотрел на умоляющее лицо девушки и невольно смягчился. Сел на диван и сложил руки на груди. — Вперед, — угрюмо велел он, стараясь не глядеть на нее и дать Гермионе подумать. — Я… я жила в своем пустом мирке, без воспоминаний, и… ты мне понравился, — делая паузы, кажущиеся огромными в ее быстрой речи, затараторила девушка, пока ниточка мысли не ускользнула. — И для меня это было вроде «первой любви», но ты вел себя как … сволочь, а потом… мне удалось продраться через твой каменный панцирь, потому что я ведь верила, что внутри… внутри ты лучше, и мы… Со мной ты был другим, более сдержанным, ласковым. Ты… оберегал меня. Тогда я подумала: «Ведь все совершают ошибки, но если уж у тебя хватило храбрости извиниться, то…». В общем, я простила тебя, поэтому пришла в Новогоднюю ночь в твою комнату… — Гермиона замолчала и горько усмехнулась: — Если бы я только знала, чем все кончится… — Слезы опять брали свое, заполняя глаза, не давая говорить. — Я ведь… до потери памяти тебя ни в грош не ставила, а тут поняла… что люблю! Есть от чего с катушек слететь, знаешь… А ты… давил на меня, требовал ответов, но у меня их не было! Не было правильных. Я так боялась, что ты опять будешь ненавидеть себя за дела своей молодости, поэтому… Не знаю, мне просто нужен был план. А на план нужно было время. Я просто запаниковала… Что я могла сделать? Рассказать Гарри обо всем и разрушить нашу с ним дружбу? А ты бы как отреагировал, когда я заявила бы, что все вспомнила? И я… Мне показалось, что без тебя я смогу во всем разобраться. Я ошиблась… не смогла, я просто… Потом не стало Нарциссы, и ты… Мне было за тебя так страшно!.. — Стоп, — Драко поднял руку в интуитивном защитном жесте. — Хватит. Это… слишком. — Все время, что девушка сбивчиво говорила, он не смотрел на нее, а теперь вовсе спрятал лицо в ладонях. — Гиппогриф меня задери… — прошипел слизеринец, роясь по карманам в поисках сигарет. Он нашел вожделенный запас никотина и попытался прикурить от палочки. Обычно податливое, дерево дрожало в руках, не желая подчиняться. — Мерлиновы яйца! — он остервенело метнул магическое оружие на пол и соскочил с дивана. — Все, Грейнджер, хватит. Это… так больше не может продолжаться, — так и не выпущенная сигарета начала рассыпаться в руках. — Что? — Гермиона, не веря, наблюдала за ним, чувствуя, как неприятно сосет под ложечкой. — Мы. Так больше не может продолжаться, — собрался Драко, сжав кулаки. По комнате стал распространяться едкий запах табака. — Ты… — девушка глубоко вдохнула, чтобы найти в себе силы произнести фразу до конца: — Ты говоришь, что хочешь расстаться со мной? — она подняла на слизеринца голову и попыталась заглянуть ему в глаза. — Так будет лучше, — быстро ответил Драко и, не веря в свои слова, замотал головой. — Расходиться, сходиться… Это была последняя ложь… — МОЯ ложь? То есть, когда врешь ты, я должна прощать, но если только я оступаюсь… — на повышенных тонах попыталась возразить девушка. — Дело не в тебе, — он резко обернулся и наконец взглянул на нее. — И не во мне. Дело в НАС. Мы патологически не способны говорить друг другу правду. И так… не может продолжаться. Она смотрела на него и никак не могла поверить. И все же головой понимала, насколько Драко прав. Их отношения держались на тонкой ниточке лжи, которую они холили и лелеяли, изощренно плели и злились, когда ножницы правды беспощадно разрезали оную. Но неужели… неужели, больше нет шанса начать сначала?! Ведь они же… они же любят друг друга! — Так, да? — выжидающе спросила Гермиона. — Именно так, — жестко отрезал Драко. Она больше ничего не сказала, только встала, подхватила свою сумку и со всей дури хлопнула дверью, незаметно смахнув очередную предательскую слезинку со щеки. «Ну, ты мудаааак…» — протянул внутренний голос. — Заткнись, — велел Драко вслух, направляясь на кухню. «Я-то заткнусь. Ты от этого мудаком быть не перестанешь». Драко с силой долбанул кулаком по стене, отчего дверца шкафчика над раковиной, скрипнув, открылась. Уже початый бутыль огневиски призывно смотрел на слизеринца. Он взял склянку и долго просматривал ее на яркий свет кухонной лампы. Вернул на место и открыл другой, верхний ящик, с зельями, которыми не следует злоупотреблять, но если уж сильно нужно… Два из пяти одинаковых пузырьков были пусты, но зато другие три приветливо поблескивали от искусственного освещения. «Сон без сновидений», — четко, без любых распространений о дозах и побочных эффектах, повествовала этикетка. Драко одним глотком выпил содержимое, подумал с пару секунд, потом отправил в желудок жидкость из еще одного флакона и поплелся в гостиную. На диване гостеприимно лежало покрывало. Отлично, так он хоть не сильно замерзн… Хотя через несколько секунд это было уже не важно.