Хочу начать сначала

18

Иногда чего-то хочется. Но проблема как раз в том, что не можешь понять, чего именно. Какой-нибудь еды? Возможно. Сладостей? Нет. Мяса? Нет. Рыбы? Тоже нет. Может быть, о, Великий Мерлин, овощей? Гермиону вытошнило от одной только мысли о брокколи. В зеркало над раковиной она рассматривала свое бледное измученное лицо. Круги под глазами и впавшие щеки… Ужас какой-то… Министр Говардс точно отправит ее домой. Тогда и пытаться идти на работу нет смысла. Девушка черкнула короткую записку боссу с извинениями, что плохо себя чувствует и не сможет появиться сегодня, и уже собиралась отправить ее, как вдруг осознала, что личная сова к недорогим апартаментам не прилагается. Этот факт привел Гермиону в такое отчаяние, что она обессилено опустилась на ковер посреди гостиной и тихо жалобно заплакала. Грудь заныла тупой болью, доставляя гриффиндорке еще больше расстройства. Из-за собственных надрывных всхлипов девушка не сразу услышала стук в окно. Она подняла глаза: на подоконнике сидел великолепный серый филин и хлопал желтыми глазами. Он снова затарабанил по стеклу и даже ухнул пару раз, выражая крайнее недовольство нерасторопностью адресата. Мисс Грейнджер вытерла слезы, гордо поднялась и, подойдя к окну, распахнула его. Филин развернулся к ней так, чтобы удобнее было отвязать прикрепленный к лапке конверт. Гермиона думала, что птица сорвется в полет, как только проворные девичьи пальчики справятся с бечевкой, но пернатое терпеливо ожидало. Она распечатала конверт и обнаружила там записку следующего содержания: «Дорогая Гермиона, вчера Вы чувствовали себя не очень хорошо. Полагаю, Вам следует отдохнуть подольше, ведь в предыдущие несколько дней Вы также выказывали признаки нездоровья. Мне известно, насколько трепетно Вы относитесь к своей работе, но не волнуйтесь об этом, я нашел замену до конца недели. Разумеется, она не так хороша, как Вы, но я не смогу простить себе, если снова доведу Вас до обморочного состояния, как это уже случилось вчера. С пожеланиями скорейшего выздоровления и глубочайшим уважением, Министр Говардс». В груди у девушки потеплело от такой заботы и отеческой ласки. Она начеркала новую записку Министру, в которую к искренним извинениям добавила еще и бесконечную благодарность за понимание и столь доброе отношение к ее незначительной персоне. Когда филин бесшумно упорхнул в непривычно ясное лондонское небо, Гермиона решила, что не время хмуриться и, раз уж представилась возможность передохнуть, нужно воспользоваться ей в полной мере. Она приняла освежающий душ, расчесала непослушные волосы, легкими кудрями рассыпавшиеся по плечам, надела любимое кокетливое платье и направилась в кафе выпить свой утренний чай. Совсем неожиданно было натолкнуться там на Гарри. Он чуть не пролил на подругу горячий кофе, но девушка вовремя увернулась. — Мерлинова борода! Гермиона! — Привет! — она лучезарно улыбнулась и обняла гриффиндорца. — Я слышал, что ты себя плохо чувствуешь. Ай, чего стоять в дверях? Пойдем присядем. Они прошли к дальнему столику и удобно устроились на мягком диванчике. — Так, как ты? — обеспокоенно спросил Гарри. — В порядке, — почти не соврала девушка. — Наверное, подхватила кишечный грипп, что-то меня тошнит уже второй день. — Понятно, — гриффиндорец натянуто улыбнулся. — Слушай… знаю, говорить об этом… Короче… На Малфое уже две недели лица нет. Когда я попытался спросить, он… послал меня, как, впрочем, всегда. Что случилось? Гермиона вмиг помрачнела. Лица на нем, значит, нет? Сволочь, подонок, тварь! Как же она по нему скучала!.. — Не знаю, — холодно ответила девушка. — Мы больше не общаемся. Теперь Гарри стало понятно, что случилось. Недолго же протянули их отношения… — Он… опять сказал тебе какую-нибудь гадость? — Я не хочу об этом говорить, — девушка закрыла глаза и отвернулась — каждое упоминание о Слизеринском Принце отдавало тупой болью в груди. Ну сколько, сколько еще она будет себя мучить?! Ведь это он решил, что все кончено, так еще и страдает на публику, зараза! — Гермиона, — Гарри взял ладонь подруги в свои руки, — я знаю, вы стали с ним близки, но… Малфой просто придурок, раз не смог с тобой… — гриффиндорец запнулся, чуть не сболтнув все, о чем знает. — В том смысле, что ты потратила на него кучу времени! Знаешь… мы так давно не общались, да и Рон вечно спрашивает, где ты и как ты. — Ты прав, — закивала головой девушка. — Ты абсолютно прав. Пусть Д… Малфой катится к чертям! У него столько тараканов в голове, что у меня ядов не хватит их всех вывести! Передай Рону, что я с удовольствием выпью с ним сегодня сливочного пива после работы. И с Джинни я тоже так хочу увидеться! — Тогда решено! Сегодня, после работы, в Дырявом Котле, — Гарри воодушевленно обнял подругу за плечи. Гермиона убеждала себя, что он прав. Пора. Пора начинать новую жизнь. Без Малфоя. * * * Огонь в камине не горел, потому что больше не обладал той успокаивающей убаюкивающей силой. Зато ей обладал набор искусно приготовленных зелий сна без сновидений. Драко открыл глаза и обнаружил, что опять вырубился на диване, не успев доползти до кровати. Слизеринец глянул на часы и без особого сожаления или хотя бы толики страха перед боссом осознал очередное опоздание. Второе за эту неделю. Учитывая то, что был только вторник, Поттер не преминет отчитать его. «Да пошел он… — лениво отозвался голос в голове. — Может, вообще не пойдем, а? Херово же… и холодно, Мерлиновы яйца, даром, что апрель». Драко поежился. Да уж… В объятиях Гермионы было не в пример теплее… «Ну, понеслооооось…» Слизеринец недовольно сощурился, но внутренний голос был до омерзения прав. Драко делал все, чтобы не думать о Грейнджер: отдавал все силы работе, читал тонны литературы, а когда приходил домой, сразу закидывался зельем, которое путем множественных алхимических экспериментов таки смог трансформировать в капсулы, и засыпал. Он ненавидел выходные, предоставлявшие ему кучу свободного времени. Великосветский гордец даже начал смотреть маггловские фильмы, чтобы было, чем занять мысли. И все равно… Однажды Драко нашел у себя ту блестящую сережку, долго пялился на нее, потом со злостью вышвырнул в окно. Минуть пять просидел на диване, не сводя глаз с рамы, раскачиваясь взад-вперед, все сильнее сжимал сцепленные руки. Не выдержал и бросился на улицу, совершенно позабыв о палочке. Пытался сконцентрироваться и применить беспалочковую магию, но и тут слизеринца постигла неудача. Тогда он целый час рылся в траве и смог отыскать маленький предмет. «Гиппогриф тебя задери, ты ж ее любишь…» — с жалостью проговорил голос в голове. — Заткнись!! — орал Драко на всю улицу, так что прохожие оборачивались на него, как на ненормального. Да слизеринец, откровенно признаться, уже и не мог сказать, что он нормальный. «Ну, слушай, — снова начал докапываться внутренний голос, когда Драко все же решил забить на работу и проваляться весь день на диване, упиваясь жалостью к себе. — Она ведь могла остаться. Скажи ты ей, что все не так и ты берешь свои слова назад, скажи ей, что любишь и тебе без нее херово, и она бы осталась!» «Так нельзя! Все! Это был КОНЕЦ! Самый окончательный конец! Потому что я так решил. Потому что так правильно…» «Ты, Мантикору тебе в штаны, баран! Дебил недоделанный! Она делала тебя человеком, которым ты хочешь быть, человеком, которым тебя бы хотела видеть мать! А ты представляешь, как ей сейчас плохо?! Но нет, Мерлиновы яйца, твоя гребаная гордость и верность соплохвостовым принципам же важнее! Ну и будь один, живи, как хочешь. Только знаешь, едва ли найдется другая такая умная, красивая, добрая идиотка, способная терпеть и, более того, прощать все твои выкрутасы! Au revoir!» «Все сказал?» Голос молчал, видимо, действительно решив попрощаться навсегда. Драко лежал неподвижно еще минут десять, потом соскочил с дивана, на силу отрыл в шкафу чистый пиджак и вылетел на улицу. Все, чего он хотел — найти Гермиону.