Их странности

Страх счастья

Мы начали встречаться внезапно не только для всей Магической Британии, но и для самих себя. Пять лет утекло с войны, а былой огонь жизни в нас так и не вернулся. Мы оба сгорали до пепла, развеиваясь воздухом по улицам Англии. Мы стали призраками прошлых себя. Из меня ушло всё самодовольство и надменность, а у него закончились запасы героизма и везения. И мы просто притёрлись. Схватились друг за друга, как утопающие за соломинку, хотя наша совместная жизнь была совершенно невыносимой. И так же неожиданно мы полюбили друг друга.
Казалось бы, вот тут и должна начаться счастливая жизнь, но я ведь Малфой, мне всегда надо всё испортить. Я огрызался, хамил, уворачивался от прикосновений и не целовал первым, а в глазах Поттера только больше разгорался огонёк влюблённости. Я и сам знал, какой я невозможный, и что жить со мной трудно, поэтому не понимал, почему Гарри вообще всё ещё со мной? Как он меня терпит? И подобных вопросов было множество. Они не давали расслабиться и окунуться в безумие, к которому мы сами себя привели. На самом деле, я банально боялся. Боялся быть открытым, нежным, ласковым. Боялся любить. Боялся довериться до конца, потому что я не собрал бы себя заново, если бы он оставил меня. Я боялся привыкнуть к нему настолько, что не смог бы без него жить. А после года проживания под одной крышей, я понял, что без него нет и меня.
Его рейды выматывали из меня всю душу, но я оставался с ним. Его друзья не любили меня, но я всё равно оставался с ним. Мои родители не одобрили мой выбор, но я по-прежнему здесь, с ним. И я рад бы сказать ему обо всём, но с языка лишь срываются колкости на его очередное, тихое, будто это самый большой в мире секрет, разделённый только на нас двоих, «Я люблю тебя». В итоге мы снова ругаемся. Черт, мы снова рушим надежды на счастья, сотрясаем стены своими криками. Это я виноват. Я! И я всё понимаю, да вот только не могу, не получается вылезти из скорлупы и сказать всё, что думаю на самом деле. Я просто трусливый мальчишка. Не получается быть, как Гарри, не выходит любить, как он: искренне, открыто, доверчиво.
Меня ведёт каждый раз от его нежности, но я ведь Малфой, и даже на смертном одре нам не положено проявлять свои чувства. Я мысленно проклинаю Люциуса с его методами воспитания. Ведь именно сейчас Поттер, мой Поттер, кричит, что смертельно устал и уходит. Черт, верите, уходит? Внутри что-то обрывается, а по телу ползёт холодный, липкий страх. Страх потерять самое дорогое, что у меня сейчас вообще есть. Я вижу, как потухаю зелёные глаза на моё молчание и как обреченно поникают плечи, а губы дрожат от сдерживаемых рыданий. И я чувствую, как наконец война внутри меня заканчивается.
Невозможно. Невозможно смотреть на него, такого бледного, с тёмными кругами под глазами и похудевшего. Внутри всё сжимается от осознания, что во всём виноват я. А ведь должен был оберегать, просто должен был довериться хоть кому-то, хоть раз за всю свою жизнь. Он разворачивается и идёт к выходу из нашей спальни решительными шагами. А победители моей внутренней войны вырываются наружу вместе с горячими слезами и бессвязным шёпотом. Я вижу, как он застывает прямо в проёме двери и в неверии оборачивается, словно хочет удостовериться, что мои всхлипы - это просто мираж. Он в миг оказывается возле меня, ласково стирает слёзы с щёк и гладит по голове, а мне остаётся лишь обнять так крепко, насколько это вообще возможно. Я думаю, что не заслужил всего этого. Не заслужил Поттера и его любви, но я решаю попробовать: выкладываю ему всё, как на духу. Про любовь, про страхи, про сомнения. Прошу не бросать меня. Я говорю «извини» столько раз, сколько не говорил за всю свою жизнь. Думаю, я выгляжу жалко, но какая разница, если Гарри ярко улыбается, сцеловывает влагу с моего лица и тоже шепчет о какие-то нежности. Глупый Поттер, я и так всё знаю. С плеч будто сваливается весь груз, скопившийся за годы войны и после неё, и открывается второе дыхание. Господи, как же я люблю тебя, Гарри.

Мы начинаем новую жизнь в нашей крепости счастья.