Tomorrow || Avengers

3. you're teaching me to live without it

Bored
Billie Eilish

Ты научил меня жить без тебя.

2000 год.

Тони снова начал пить.

Это был тот самый вид страшного алкоголизма, когда я находила опустошенные бутылки из-под шотландского виски на кофейном столике в гостиной, возле дивана в гостевой комнате, на мраморной столешнице рядом с тостером на кухне, и с раздраженными вздохами выкидывала их в мусорный бак, слушая, как стекло падает на дно металлического ведра — это превратилось в ежедневный ритуал, когда я всякий раз возвращалась со школы и не заставала старшего брата в пределах его квартиры, но замечала следы его бурных ночей по всему дому. Он застревал в лаборатории целыми днями, а вечерами уезжал, оставляя меня либо на попечение своего лучшего друга, либо в полнейшем одиночестве, предоставляя меня самой себе, и я чувствовала себя самым несчастным человеком на этой планете, коротая вечера перед экраном телевизора и заедая свое утрированное горе шоколадными батончиками.

Мы жили под одной крышей как чужие люди, обмениваясь дежурными фразами, вроде «доброе утро» и «спокойной ночи», никогда не интересуясь делами друг друга и завтракая в разных комнатах. Это уже вошло в привычку, как чистить зубы после пробуждения и мыть руки перед приемом пищи. В конце концов, я смирилась с тем, что недостаток внимания Тони компенсировал карманными деньгами, мою успеваемость в школе никто не отслеживал, а Роуди был единственным человеком в моей жизни, с которым я могла поговорить обо всем угодно, но я не могла принять то, что брат пустился в беспробудное пьянство, разбрасывая запачканные губной помадой рубашки по всем уборным.

Каждое утро водитель, припарковавший свой автомобиль возле жилого небоскреба, чья верхушка рассекала облака над Мидтауном, терпеливо меня ждал, а после под чутким надзором отвозил в частную школу святого Иоанна, занятия в которой начинались в восемь часов до полудня. В злосчастный вторник дождливого ноября что-то пошло не так с самого начала: я не услышала будильник, покинув кровать позже положенного на целый час, а на кухне, куда я забрела с целью схватить яблоко вместо полноценного завтрака, обнаружила Тони, одиноко сидящего на барном стуле и ковыряющим остатки рисовой лапши деревянными палочками. Меня едва не вывернуло наизнанку, когда я почувствовала исходящий от мужчины запах перегара. Хотелось как можно быстрее покинуть пределы квартиры, но что-то во мне надломилось, когда охрипший голос брата раздался в гулкой тишине.

— Стой.

Застыв с зеленым яблоком в руке, я судорожно проглотила подступивший к горлу ком. Стрелка на циферблате наручных часов стремительно близилась к восьми, не оставляя никаких шансов добраться до школы вовремя. Я не знаю, что меня больше тревожило в этот момент: выговор от преподавателя или мучившийся от похмелья Тони — но я медленно обернулась, взглянув в его карие глаза.

— Ты даже не позавтракала.

— Я опаздываю.

Брюнет усмехнулся. Разочарованно и безнадежно, словно пропало все, что привносило в его жизнь яркие краски. Я переминалась с ноги на ногу, сжимая лямку рюкзака на левом плече, и наблюдала за тем, как Тони отодвинул от себя коробку с лапшой и направился в сторону холодильника.

— Хэппи застрял в пробке, — говорит он, открывая стальную дверцу и вытаскивая оттуда баночку с вишневым йогуртом, которую я купила по пути домой еще два дня назад. Он взглянул на упаковку, с досадой проговорив: — Срок годности истек.

Йогурт полетел в мусорное ведро, а вслед за ним и китайская лапша.

— Откуда ты знаешь, что он в пробке? — проигнорировав его реплику, поинтересовалась я, прищурив свои глаза в знак недоверия.

— Он звонил мне примерно пять минут назад.

Тони вел себя так, словно не замечал моего раздражения и неудобства от его компании, или старательно делал вид, что не замечал, но он достал четыре яйца и положил их на столешницу вместе с коробкой пастеризованного молока, пока я продолжала неподвижно стоять посреди кухни.

— Я приготовлю омлет, а потом предупрежу Филлипса, что ты задержалась по семейным обстоятельствам.

— С каких пор ты готовишь? — я сдалась, бросив рюкзак возле кухонного островка и сев на высокий стул, попутно опуская задравшуюся школьную юбку. — Я думала, у тебя на завтрак Гленфиддик.

Мой взгляд упал на полупустую бутылку элитного алкоголя с оторванной этикеткой, но я прекрасно знала, что это скотч.

— Ты всегда такая агрессивная? — схватив сковородку с полки, он повернулся ко мне лицом, состроив гримасу недоумения.

— Если бы ты почаще со мной разговаривал, то знал бы ответ на свой вопрос, — я фыркнула, качнув ногой и ударившись коленкой об столешницу.

Мертвая тишина повисла между нами, изредка разбавляясь грохотом кухонных шкафчиков и звоном серебряной посуды. Несмотря на урчание желудка и дискомфорт в животе, есть совершенно не хотелось. Даже яблоко, которое я по-прежнему сжимала в руке, уже не казалось таким аппетитным, как две минуты назад. Я положила его обратно в вазу с фруктами, но не удержалась и оторвала ягоду зеленого винограда, раскусывая сочный плод зубами.

— Я пытаюсь быть для тебя хорошим братом, — скорлупа разбилась об стенку стеклянной пиалы, а после оказалась в баке с остальными мусорными отходами. Я слушала Тони с удивительным трепетом в сердце и чувствовала, как кровь начинала закипать в моих жилах. — Ты вольна делать все, что хочешь, носишь дорогие шмотки и выглядишь, как молодая версия Синди Кроуфорд — в чем твоя проблема?

Я едва не поперхнулась воздухом от такого заявления, но все выстроилось в логическую цепочку, благодаря которой я смогла придти к верному умозаключению: Тони думал, что все делал правильно.

— А ты не думал, что моя проблема это ты? — с опаской в голосе спросила я, отодвинув от себя вазу и сложив руки на столе как прилежная ученица. — Ты каждый день пьешь, не разговариваешь со мной, сваливаешь свои обязанности на Роуди и думаешь, что ты пример для подражания только потому, что у тебя хватает каждый день покупать мне Dior. Иногда мне кажется, что лучше бы я оказалась в приюте.

Последняя реплика выбила Тони из колеи. Вилка выпала из его рук, громко рухнув на кафельную плитку, и мужчина застыл, стоя ко мне спиной, однако я заметила, как стиснулась его челюсть и проявились желваки от злости, но мне это было нужно — я провоцировала его, доводила до грани, чтобы услышать все то, в чем нуждалась на протяжении долгих лет.

— В школе поешь.

Не взглянув на меня, брюнет покинул кухню быстрее, чем я успела переварить сказанные им слова, и жгучая влага встала пеленой перед моими глазами, когда осознание того, что я обрубила все попытки Тони завязать со мной беседу и создать иллюзию счастливой семьи, пришло ко мне с огромным опозданием.