Сюмейе Коч Ветреный/Hercai/Meftun

ГЛАВА 20. ПОЗОР.

Если бы в словах, что несли в себе ненависть, была сила убивать… то Миран
сейчас был бы никем другим, как просто мертвецом. И если молчание Рейян было
дня него подобно катастрофе… то эти сказанные ею слова были подобны концу света.
Внутри него словно не осталось даже самой малейшей крохи надежды. И что за
такая судьба досталась ему, что столько горестей и бед стали частью его жизни? Если
бы он заранее знал, что столько всего горестного случится с ним и если бы у него был
хоть малейший шанс, Миран, наверное, отказался бы уродиться на этот белый свет.
Да… жизнь была с ним безжалостна.
А теперь… всё что он хотел — это второй шанс. Каждый человек заслуживает
второй шанс… но вот Мирану его никто не дал.
- Знаю… я совершил много ошибок… - он с трудом сглотнул. У Мирана не
осталось сил… казалось еще немного и он рухнет, но стена словно подперла его, он
медленно сполз на пол… - Я согласен с каждым словом, сказанным тобой. Я ужасный
человек.
Он тяжело вздохнул, в этот раз от оторвал взгляд от Рейян… теперь он смотрел в
потолок.
- А знаешь… - начал он и не дожидаясь ответа продолжил… - Я ненавижу
оружие. Потому что всё началось с пули, выпущенной в моего отца из пистолета
твоего отца. Сначала не стало моего отца… после и мамы. Будучи совсем малышом я
рос не с мыслями о любви… только о ненависти. А во всем виноват твой отец. Хазар
Шаноглу.
Рейян зажмурилась от боли… но «Этот человек не мой отец» она так не сказала.
- Разве так можно? Из-за каких то притязаний на имущество, на землю… разве
можно совершать такое? Какие богатства могут быть настолько ценны, чтобы из-за
них оставить маленького ребенка без матери и отца? Твой отец даже не отсидел за
убийство. Каким-то образом ему сошло с рук всё это. Убийство моего отца так и
осталось безнаказанным. А я хотел, исправить это… я не хотел, чтобы тогда как я
годами мучился от всего этого, убийца моего отца продолжал жить со своей семьей
как ни в чем не бывало. Я хотел, чтобы муки моего сиротства стали его кошмаром…
как же тяжело ему давалось это признание… признание, отголоски которого при этом
предательским сожалением словно отражались о стены комнаты. Это Рейян… она не
оставила ему выбора. Впервые в жизни он позволил себе быть настолько слабым…
причем слабым перед женщиной… позволил показать свое бессилие и уязвимость… -
Но понял, что стоит лишь любви коснуться сердца, как человек оказывается
связанным по рукам и ногам… - Я думал, смогу справиться… смогу жить без тебя.
Миран замотал головой из стороны в сторону… с его ресниц, что отбрасывали
тень на его лицо, скатилась слеза.
- Не смог!
Кажется, теперь пришло время Рейян сказать хоть что-нибудь. Пришло время
перестать молчать и высказаться… выкрикнуть боль, которую было не смолчать…
боль, которая комом стояла в горле. Но то, что в сердце она до сих пор носила
отпечаток мужчины, что запятнал ее любовь, ломала всю ее решительность.
- Ты, который ненавидит оружие при этом умудрился «выстрелить мне в самое
сердце»… - теперь то же самое, что она вменяла Мирану в вину, Рейян сделала сама…
сделала, сама того не осознавая — она «выстрелила ему в самое сердце»… - И
знаешь, думаю, даже целая жизнь пройдет, рана от твоего выстрела, так и не заживет.
Воцарилось молчание… оно длилась недолго, но для этих двух заклейменных
сердец оно показалось целой вечность. Миран медленно поднялся, придерживаясь за
стену. Рейян же повернулась к нему спиной и теперь смотрела на дверь. Миран
медленно, едва волоча ноги, пошел к двери, напоследок исподволь взглянув на
любимую женщину.
- Если бы ты знала, как ты ранила меня… клянусь, ты бы больше ничего не
сказала бы. Помниться ты хотела убить меня… ну что ж, ты смогла. Теперь мы с
тобой в расчете, Рейян! - он открыл дверь, но прежде чем уйти, добавил… - Мне
больно так же как и тебе!