Корона для грязнокровки. Две судьбы.

История слизеринского принца

Гермиона бежала по тёмному коридору, стуча каблуками по чёрному кафелю.

Виднелась полоска света, что становилась ближе... Всё ближе... И ещё ближе...

Ослепительный белый свет залил всё пространство. Герми зажмурилась.

Свет исчез. В ушах послышался шелест травы и шум фонтана.

Девушка открыла глаза. Она стояла на дворе поместья Мафлоев.

Всё тоже самое. Тот же фонтан, тот же замок, те же павлины. Кроме...

— Драко!? — тихо спросила девушка.

Но Малфой не обернулся.

Слизеринцу здесь было лет шесть-семь. Маленький, такой хрупкий, болезненный. Он был очень похож на скелет. Будто бледная кожа, которая обтягивала кости, была мала ему в два раза.

Но волосы, как подобает аристократу, аккуратно прилизаны.

Явно, если даже девушка будет кричать ему прямо в ухо, мальчик не обернётся.

Драко спокойной сидел на траве и кормил белого, большого павлина.

Павлин жадно клевал семечки, что были разложены на маленькой, бледной ладожке слизеринца.

— Сэр? — неожиданно пропищал тоненький голосочек.

Гермиона обернулась. Внутри всё похолодело.

Перед ней стоял Добби. Живой. Без носков, шерстяных шапок и кед. Просто в рабской наволочке.

Но этот холод усилился, превратившись в ледяную стужу, когда Герми увидела, кто стоял рядом с домовиком.

Беллатриса.

Такая же марчная, гордая. Такие же тяжёлые веки, карие, жестокие глаза и чёрные волосы, что красиво струились по спине.

Ничуть не изменилась. Разве что была помоложе.

Интересно, знал ли Добби, что именно эта женщина, стоящая рядом с ним, убьёт его через 10 лет?

Грейнджер нащупала лезвие прикреплённого ремнём кинжала Беллатрисы.

По щеке струйкой потекла слеза. Именно этот нож попадёт в живот домовика. Из-за Лестрейндж Добби умрёт.

Печаль утраты сменила ярость мести. Что, если замахнуться этим кинжалом над Беллатрисой? Прямо сейчас?

Но девушка начала забывать, что находится в далёком прошлом, в которое уже не сможет попасть.