[RUS] - with every beat of my heart h.s

for forever, and after that

Может ли самое знакомое место стать для вас настолько чужим, что вы захотите сделать хоть что угодно, кроме возвращения? Мой собственный дом не должен чувствоваттся таким далеким и отстраненным. Я всегда думал, что обращение к людям как к "дому" было дрянным, но теперь я понял всю концепцию всего этого. Не имело значения, где я был, Женевьева делала все знакомым и удобным; она была домом. Теперь, когда она ушла, как мне построить все с нуля?

У меня остался шрам - в прямом и переносном смысле. Даже просто находясь в машине по дороге к пустому дому с Тео, я дрожал и был параноиком. Он спал, как Женевьева. Его губы были слегка приоткрыты, и время от времени глаза почти открывались, но он оставался в объятиях сна. Он был таким маленьким и хрупким, что мне ничего не хотелось делать, кроме как защищать его от ужасов этого мира.

Он держал мой мизинец, и если я пытался вырвать его из его рук, он только крепче сжимал его пальцами. Я никогда не видел ничего настолько чистого и незапятнанного, но там лежал Тео с какой-то слюной, капающей из уголка его рта. Я вытер его и почувствовал потерю слов.

В некотором смысле, в нас обоих была частичка Евы. У меня было ее сердце, у Тео - ее ДНК. Я не знаю, почему я был единственным, кто выжил, даже не знаю, как Тео выбрался невредимым и совершенно здоровым. Я всегда называл Еву ангелом, никогда не думая, что за всем этим стоит правда.

Это был полный ад в первую ночь наедине с Тео. Посещая наши родительские курсы, я был готов к совместной работе между Женевьевой и мной. Мы полагали, что смена подгузников будет командным усилием, по крайней мере, пока это не будет возможно сделать в одиночку. Теперь у меня не было выбора, кроме как сделать все это в одиночку. - "Гарри, ты надеваешь подгузник задом наперед." - конечно, это было только на кукле, но я чувствовал себя глупо, когда Ева указала на это. Она помогла мне исправить это, прежде чем нежно поцеловать, чтобы успокоить меня. - "Мы будем классными родителями."

У меня не было ощущения, что я делаю какую-то обалденную работу. Конечно, я заставил Тео заснуть у меня на руках - голова прямо над бьющейся грудью, но я был измотан. Было трудно просто найти достаточно времени, чтобы приготовить себе еду, так что я чувствовал что угодно, но не пинок под зад. Мы почти не выходили из дома. Было слишком холодно, и я чувствовал, что он просто замерзнет, как эскимо. В стенах дома было тепло и безопаснее. Я просто не мог заставить себя подвергнуть его опасности.