hyyh: another story

don't know why [1]

У Юнги на кисти татуировка бабочки. Он набил ее, когда ушел из дома окончательно, собрав вещи под ругань матери и крики вновь пьяного отца. В их маленькой странной компании он самый старший и, как самому иногда кажется, самый адекватный. Но это с какой стороны посмотреть.

Юнги не приходит до полуночи в их небольшую квартирку, засиживаясь в небольшой домашней студии старого знакомого. Он не примерный гражданин, что кидает каждую бумажку в урну. Он может неделю не выходить из дома, зависнув над очередным текстом, из-за чего его в очередной раз уволят. Но для него это нормально, не сверхъестественно, уже привычно.

Как привычна и вся их странная компания.

У Чонгука на предплечье тянется белесый шрам от ожога. Его оставили ему старые знакомые, когда он еще учился в школе. Подожгли толстовку, в которой он любил появляться на людях. Чонгук сообразил снять вещь, когда огонь уже дошел до руки, болью выводя его из шокового состояния.

Сейчас он студент и работает официантом, стабильно возвращаясь не позже десяти в, как он считает, уютную квартирку, которую они снимают втроем. Юнги только неопределенно хмыкает на такую пунктуальность младшего, но ничего не говорит. Чонгуку неопределенности в жизни хватило сполна.

Периодически Чонгук таскает в квартирку бездомных котят, которых все трое потом раздают людям. Лишь бы мелкому было спокойнее. Ведь смотреть в полные слез жалости темные глаза у старших просто нет сил.

Чонгук, несмотря ни на что, любит огонь и иногда зажигает свечи. Юнги считает это странным, но молчит, а Хосок лишь смеется и говорит, что это здорово. Что именно и почему здорово – Юнги не знает.

Иногда Чонгук ревет по ночам в плечо кого-то из старших, чаще, почему-то, Юнги. А тот ничего не спрашивает – и так все знает. Что мелкий устал быть в сотнях километров от матери и брата, что те, почему-то, больше не звонят и на его звонки не отвечают. А приехать он боится, да и не на что.

Хосок такой солнечный, что блевать тянет. Не наигранно солнечный, искренне. Всегда поддержит, всегда поможет. Юнги на него смотрит и понять не может, поблагодарить или в морду прописать, стерев эту солнечность.

Хосок на год младше Юнги и на три старше Чонгука. Он всегда собран, всегда помнит, что и где лежит в доме, кому и куда нужно пойти.

С Юнги Хосок познакомился в институте, с Чонгуком – через Юнги. Но это не мешает ему постоянно вокруг младшего виться, напоминать что-то, заботиться. А Юнги и не против – ему же меньше проблем, а младшему больше внимания.

Хосок хорошо танцует и терпеть не может запаха сигарет, поэтому Юнги курит только на балконе или на улице. Зато он не против выпить. Иногда они втроем сидят за ящиком пива, пока Чонгука не вырубит прямо на Хосоке, а Юнги не уйдет в себя, окончательно замолкнув.

Хосок поддерживает связь с семьей, но денег никогда у них не берет. Да и нечего брать особо – обычная семья, не богатая. Просто созванивается, в трубку смеется заливисто, сестру и мать просит не беспокоиться, а отца – беречь их. Юнги в такие моменты по-теплому завидно, а Чонгук просто глаза в пол опускает, признавая, что хотя бы кому-то из них должно повезти.

Юнги не знает, почему и как они стали настолько близкими. Он видит в них не то друзей, не то братьев. Вот только братьев у Юнги никогда не было, поэтому он не знает, каково это. Но о мелком заботиться хочется, оберегать его. А Хосока поближе держать, пусть он и блевотно солнечный.

Чонгук в чужих компаниях ближе к хенам прижимается, людей других опасаясь. Шрам белесый длинными рукавами скрыт, но он помнит, как больно было и страшно. А Юнги с Хосоком, почему-то, доверился, ластится к ним, как кот уличный – такой же, каких сам домой притаскивает.

Хосок привык видеть лица угрюмые в мелкой квартире.Ему лица эти не говорят ничего. Он знает, просто откуда-то знает, что Юнги по-своему о младшем заботится, что Чонгук опору в старших видит. И сам теплом с ними делится, своим солнышком. От которого Юнги блевать хочется.