Благие знамения

Псалм

***
«Бентли» с рассветом тормозит у — чудесным образом — рано открывшегося кафе. Сегодня тумана нет, и вместо окутывающей влажности им достаётся холодный промозглый ветер, пока они идут от машины до помещения, пропитанного запахами кофе и булочек. Кроули размышляет, как забавно звучат сейчас молитвы верующих, благодарящих Бога за ещё один новый день. То, что легко даётся, так же легко отнимается. Очень скоро Он убьет их всех с помощью послушных марионеток из обоих Царств, следующих Непостижимому замыслу. Он словно пытается поставить новую бесполезную винду на и так отлично работающий компьютер, снеся без жалости всю накопленную информацию, проги и дрова. Только из-за того, что время пришло.

Так что лучше бы люди требовали следующего дня. Мольбы не помогают, Кроули познал это на своей шкуре. Так пусть хотя бы Бог услышит их гнев. Гнев полноценных разумных существ, над которыми кто-то издевается по праву более сильного. — Опять поглощен мыслями, присущими демону, который слишком привязан к человеческому миру? — Азирафаэль ставит на стол поднос с двумя чашками и тарелкой. Официантов тут нет, только зевающая старушка-хозяйка за стойкой. Азирафаэль сделал заказ за двоих. Как обычно, Кроули — чёрный кофе без сахара, себе — чай и… очередную сладкую штукенцию. — Я привязан к тебе, — увиливает от вопроса или всё же признаётся Кроули. — И не хочу, чтобы ты потерял среду обитания. Правда, это моя среда обитания тоже. Только и всего. Азирафаэль не настаивает и легко переключает внимание на столовые приборы и штуку на тарелке. Треугольный кусок еды, пахнущий ванилью и каким-то кисломолочным продуктом, и украшенный сверху россыпью клубники. Кроули не пробует запомнить тучу разнообразных названий, которые используют люди для систематизации почти неотличимых друг от друга видов сладкой пищи. Торт он и есть торт, считает Кроули. А если без крема, то это булка. Промежуточные градации для него — тёмный лес. Кроули берётся за ручку белой чашки и уже собирается сделать глоток кофе. «Вврр-вррр», — низко и тревожно вибрирует телефон в кармане. Кроули извлекает его и впивается взглядом в экран, буквально вынув край чашки изо рта и поставив её обратно. Пробегается глазами по сообщению, раздумывается секунду и принимается печатать ответ. Про кофе он забывает. — Кто тебе пишет? — деликатно осведомляется Азирафаэль, потихоньку поглощая десерт маленькими-маленькими кусочками. — Или кому ты? — Маг, — отрывисто отвечает Кроули, не подняв на него взгляд. Ангел замечает это, потому что чёрные очки немного сползли на нос. — Жаль, что из него вышел такой испорченный мальчишка… — сетует Азирафаэль. — Придётся это признать: твоё влияние было в разы сильнее моего. Пальцы замирают над сенсорной клавиатурой. Кроули, наконец, обращает на него взгляд. Недовольный, внезапно злой. «отец вчра напился и отчехвостил матьь.искал меня, а я спряталс в старо доме садобника» «я чуть несдох от страха. ведь там никто болше не живт и нельзя быо включать свет. до расвета глаз не сомкнул. трясся под какимто столом, кк идиот малолетний» Маг начал переписку лишь с восходом солнца, опасаясь выдать себя подсветкой экрана, что могла просочиться между закрытых ставен. Ага. Очень плохой мальчик. Кроули пытается найти в себе какой-то внутренний стопор, который автоматически заткнул бы его глотку. И не находит. Чем ближе Апокалипсис, тем меньше у него остаётся сил контролировать себя даже рядом с Азирафаэлем. Что-то в нём просто не даёт сказать это мирно и спокойно. — Плохие мальчики пишут своим няням в 6 часов утра сразу после сказочного дня рождения? — язвительно спрашивает он, пару раз шипнув на согласных буквах. — О, мир детей не такой чудесный, как ты себе представляешь, Азирафаэль! Обычно это настоящий ад. Когда талдычат, что ты никто и сплошное разочарование, что вырастешь-поймёшь, а пока заткни хлебало. Что наплевать на то, кто ты и чего хочешь — «слушайся, следуй выстроенному для тебя пошаговому плану жизни и не отсвечивай, и тогда, может быть, я не буду тебя ненавидеть». Слышать, что живешь на деньги отца и сам ничего из себя не представляешь. Его отец — сумасшедший алкоголик, который трахает всё, что движется вне зависимости от пола и возраста. А измученной, но весьма истеричной матери Маг безразличен. Скандал за скандалом. Разве не должно быть рядом того, кто скажет — «они все — пыль под твоими ногами»? — Ты ужасный воспитатель, — ангел, несколько смущённый отповедью, прячется за чашкой чая. — Уж лучше быть полным злости, чем быть раздавленным, как по мне, — высказывается Кроули. Он не чувствует, будто Азирафаэль обиделся на его тон или был напуган вспышкой. Ангел оценил его тираду как-то по-своему. «я вдуше не ебу отчего им не призодит в голову поискать меня здесь. Физически поискать, я имею в виду» — Ты рад, что он не Антихрист, — вдруг констатирует Азирафаэль, накалывая на вилочку ягоду. Кроули кидает на него ещё один короткий взгляд поверх телефона. «онине могут отследить меня по сспутнику или там телефонной сети. в этом бараке нихрена не ловит что прекрасно, а вот смс почему-то тебе отравлляются». Азирафаэль смотрит и выглядит так, будто в курсе происходящего. Будто когда-то давно он знал, что так случится. Но он никак не мог этого знать. «это идеальное место чтобы надежно спятатся, пусть и пугающее». И Кроули задумывается, а сможет ли он так же спрятаться в захламлённом логове серафима от гончих Ада. Вполне возможно, аурой «отъебитесь от меня» обладают все жилища ангела, постоянные и временные. Трудно судить, так как сам Кроули на себе этого воздействия ни разу не ощущал. Приятно думать, что это только его привилегия. Но, вероятнее всего, от демонов эта защита тупо не работает. И… не работает от Мага? — Он какое-то время звал тебя «мама Аштарот», — вспоминает ангел, когда Кроули всё же берёт моральную паузу, чтобы отпить кофе. — Наравне с обычным «мама», относящимся к матери биологической. Тебе пришлось его отучить, потому что родители злились. — Да, — немного рассеянно подтверждает тот. — Я полагаю, что он помнит мой номер наизусть, не записывая его, и своевременно удаляет смс. Он боится, что лишится телефона, если родители проверят в очередной раз и увидят, кому он пишет. — Я этого не знал, — брови Азирафаэля приподнимаются в неприятном удивлении. — Когда мы жили в поместье, ситуация не была столь плачевной. — А если бы знал, что бы сделал? — с печальной усмешкой вопрошает демон. — Наставил его предков на путь истинный? Они безнадёжны. Убил бы в автокатастрофе? Я лично не могу пойти на такое. И дело даже не совсем в том, что они опорные агенты Ада. Я уже и так сделал всё возможное, чтобы Мага не постигла участь Патрика Мелроуза*. И не хочу носить в кармане налоксон**. Азирафаэль должен знать, кто такой Мелроуз. Всё же это было снято по книге Сент-Обина. Кроули не читал, но смотрел. А вот лекарство… вряд ли. Это у Кроули диплом, а не у ангела. Но тот в любом случае отлично воспринимает неозвученное: демону пришлось бы следить сразу за двумя бедолагами, а его и на одного-то с трудом хватает. — Я и забыл, — произносит ангел примиряюще, но больше как-то ностальгически. — Демоны тратят десятки лет на обработку одной-единственной души. Больше он ничего не добавляет и молча, с явным удовольствием доедает своё блюдо. До этого момента, насколько может судить Кроули, оно ему нравилось намного меньше. — Маг сообщает, что они собираются в какое-то «ебучее путешествие» всей семьёй, — наконец, произносит демон, откидываясь на спинку стула и кладя телефон на стол экраном вниз. Где-то там в поместье Маг всё-таки заснул после бессонной ночи, свернувшись на пыльных досках пола прямо в детском праздничном костюмчике. Без него не вылетят. А значит, задержатся на время его беспокойного сна. Но теперь по некоторым причинам Кроули хотелось верить, что не такого уж и беспокойного. Если логова Азирафаэля хотя бы немного похожи на его «Бентли»… — Долина Меггидо? — уточняет ангел, ухитряясь нанизать на вилку последние бисквитные крошки. А потом он замирает, и на лице его проявляется тень беспокойства и даже страха. — Постой, когда твои узнают, что он не тот самый мальчик, они же убьют его? — Никого они не тронут, — мрачно отвечает Кроули. — Они тут же прибегут убивать меня. Как кекс? — Это чизкейк, — поправляет Азирафаэль с невольной улыбкой. — Весьма вкусён. — Кофе тоже ничего, — соглашается Кроули, допивая его некультурно и залпом.