Бушра Кучук Плохой парень / Kotu Cocuk

ГЛАВА 14.

Думаю, что не может быть более глупой мысли, чем двум людям, не способным быть вместе, отправиться вдвоем на отдых. Я не стал возражать, только бы они были подальше от меня, но теперь…
Проклятие! Он не умрет!
Пока я не выскажу ему в лицо,  как я его ненавижу, он не может умереть.
Нет, еще слишком рано!
Я подскочил с места, начал метаться по коридору. Услышал как Омер произносит мое имя. Я движением руки показал ему, что он не шел за мной. Сам продолжил идти.
Моя мама… Моя чертовски слабая мама! Как она могла довести до такого состояния мужчину, которого так любит? Или теперь она стала настолько сильной, что не может держать язык за зубами? Прекрасно! И что в итоге? Они оба разбиты. И снова, никому нет до меня дела. Но снова поводом этому все считают меня. И снова скажу: Прекрасно! Из-за меня она снова сорвалась, довела мужчину, которого так любит до сердечного приступа, но ответственность за все это снова на мне!
Нет, он не умрет!
Я так и не сказал ему, как я его сильно ненавижу. Пока я не скажу ему в лицо, как то, что я его видел с той женщиной, превратило в дерьмо всю мою жизнь, он не умрет!
Я закричал, кулаком ударил по стене, потом еще раз.
- Мерич!
Сразу обернулся к своим «нянькам».
- Все в порядке! Оставьте меня в покое! – бросил им я. Мой взгляд остановился в этот момент на ней. Она встала с места, стояла, прислонившись к стенке. В ее взгляде был такой страх. Я отвел от нее взгляд, молча направился в туалет в противоположном конце коридора.
Я же ее прогнал. А она так и не ушла. Кем она себя возомнила? Я же ей открыто сказал, что не хочу ее видеть. Что же за непонятливая девчонка! Наглая, дерзкая, упрямая… О чем она вообще думала? Что если она тут, то я буду вести себя с ней так, будто ничего не было?
Мне было бы лучше, если бы она ушла. Но нет, она упрямится, делает так, как хочется ей.
Дверь открылась и в туалет вошел Омер.
- Выйди отсюда! – говорю я.
- Не выйду! Умойся!
Я резко обернулся к нему и схватил его за грудки.
- Выйди отсюда! – кричу я.
Но Омер, напротив, схватил меня и резко оттолкнул. Я даже ударился спиной о стенку. Омер подошел вплотную ко мне.
- Если ты способен прийти в себя, пока я не размозжил твою голову об стенку – то приди в себя! Ни я, ни Бора, ни Кайла, не оставим тебя одного. Хватит уже все держать в себе! И прекрати так вести себя с нами! Или я сейчас заведу тебя в одну из палат и разобью тебе рожу! А сейчас… умойся и возвращайся к нам.
Сказав это, Омер вышел и громко хлопнул дверью.
Я начал смеяться. Хохотать. Мне даже показалось на мгновение, что я сошел с ума. А чего еще ждать от меня? В конце концов, я сын сумасшедшей матери.
Я встал перед зеркалом, открыл воду.
Я даже Омера умудрился вывести из себя. Он впервые пошел против меня. Даже обещая избить меня, он все еще заботился обо мне: собирался найти мне отдельную палату. Я улыбнулся, глядя на свое отражение. Умылся холодной водой. Если уже Омер дошел до такого, то либо я и правда зашел слишком далеко, либо я действительно выглядел очень хреново. Омер так вел себя только если сильно переживал за меня. Он тоже боялся. Боялся, что мой папа умрет.
Дверь открылась и в нее просунул голову Бора.
- Доктор… - вот все, что он сказал.
Закрыв воду, сразу вышел из туалета и большими шагами направился к Омеру, пред которым стоял мужчина в белом халате. По пути вытер лицо рукавом.
- Мы делаем все, что в наших руках, но… - услышал я, подойдя к ним.
Омер его внимательно слушал.
- Что значит это «но»? – закричал я.
Доктор сразу обернулся ко мне.
- Могут возникнуть осложнения… - говорит он спокойно. Как он может быть так спокоен, когда речь идет о жизни моего отца? Мне наплевать, сколько пациентов ежедневно проходит через его руки. Наплевать, что он привык к таким ситуациям. Это же мой папа!
- Делай, что хочешь, но его мозг должен работать! Ты меня понял?!
Мой тон совершенно очевидно дал понять, что я имел ввиду. А доктор выглядел достаточно не глупым, что не воспринять мои слова всерьез. И то, что я мог сделать.
Мужчина кивнул головой.
- Мы сделаем все возможное! – сказал он и ушел обратно.
Бора схватил меня за руку.
- Давай выйдем… - говорит он.
Я высвобождаю руку и направляюсь к лестнице. Как же я ненавижу эти холодные больничные коридоры. Слишком времени за все эти годы провел в таких коридорах вместе с мамой. Из-за того, что она не смогла справиться со своей жизнью и со своим рассудком, мое детство прошло в этих проклятых коридорах.
Если он изменяет тебе, так уйди от него, разве не так? Но моя глупая влюбленная мама, не стала разводиться. Она предпочла мучить себя, меня и любимого ею мужчину. Она продолжает это делать и теперь. А виноват во всем снова я. Поводом для каждой их ссоры всегда был я.
Я быстрыми шагами, переступая через ступеньки, спустился вниз и вышел наружу. Глубоко вдохнул свежего воздуха. Во дворе, перед зданием больницы был небольшой сквер. На лавочках в нем сидели люди. Я засунул руку в карман, достал пачку сигарет. Закурил.
Протянул пачку Боре. Он не стал отказываться, вытащил одну из пачки. Из-за занятий плаванием, Бора не курил. Только очень редко и только со мной. Конечно, его барбиобразная подружка на меня бы сейчас разозлилась, но я не заставлял его делать это.
Выпустив дым после первой затяжки, мы прошли и сели на одну из лавочек. Омер оставался наверху. Я даже улыбнулся, вспомнив о нем. Но даже сейчас от меня укрылось, что Бора видя мою улыбку, смотрит на меня как на сошедшего с ума.
- Омер угрожал мне.
Сказав это Боре, я рассмеялся.
- Это оттого, что ты выглядишь как покойник.
Я снова зажал губами сигарету, сделал глубокую затяжку. Улыбка в миг исчезла с моего лица. К нам ленивой походкой подошел один из псов, бегающих во дворе больницы. Я выдохнул.
- Ты тоже меня жалеешь, ведь так? – спросил я Бору.
- -Да пошел на ***!
Не докурив сигарету, он бросил ее на землю и растоптал ботинком. Да, ему даже не подходило держать ее, не то, чтобы курить. Он ведь хороший парень. Хороший парень из хорошей семьи.
- Почему ты тут? Тебя, парня, у которого есть любимая девушка, хорошая семья, держит здесь только твоя совесть. Вы просто не можете контролировать это.
Пес, что вертелся перед нами, с лаем побежал туда, откуда сейчас доносился звук сирены. Сразу несколько человек, из тех, что были сейчас в сквере, повернули головы в том направлении. Я бросил туда короткий взгляд, после снова затянулся.
- Что за *** в твоей голове, Мерич? Я тебя не жалею. Это ты, продолжая жалеть самого себя, гробишь свою жизнь. На самом деле, иногда я думаю, что ты всего лишь избалованный чертов ублюдок.
Я поднял голову, посмотрел на него. На того, кто был одним из немногих людей, которые могли говорить со мной так откровенно. Это все от того, что мы друзья с самого детства. Да, мы часто с ним дрались. Иногда даже настолько жестоко, как не дрались бы ни с кем другим. Но при этом никогда не расставались. Насколько наша связь с Омером была основана на нежности, настолько с Борой – на жесткости.
Лицо мое немного смягчилось.
- Избалованный... – повторил я.
- Я согласен с Кайлой. Ты чертов богатенький ублюдок. То есть, я последнее время начинаю так думать, дружище. У людей тысяча проблем, поверь, гораздо больше, чем у тебя…….
Я снова посмотрел на него. Он не договорил свою фразу. Словно пытался подобрать нужные слова. Я выдохнул.
- Продолжай.
- Не то, чтобы больше, чем у тебя. Гораздо… Ну не знаю. Просто все это, оттого, что ты можешь испортить все из-за своих внутренних проблем. Я не хочу, как шикарно одетые дикторы с грустной гримасой на лице говорят о том, как «голодают миллионы», но и ты уже пойми наконец… - говорит Бора.
Я опускаю голову, делаю еще одну затяжку.
- Я бы предпочел голодать.
- Да иди ты на ***, Мерич! Ни хрена ты не понимаешь. Ты с рождения жил как юный принц, во дворце. К твоим услугам были толпы прислуги. Ты буквально пару минут назад позволил себе приказывать профессору. Сделай такое я, меня бы в миг выкинули оттуда, а перед тобой он только склонил голову. Ты ни хрена не знаешь о том, что значит быть бессильным. Я не говорю, что в этом есть твоя вина, просто прекрати жалеть себя! Ни у кого не бывает идеальных семей. Просто попробуй быть хоть немного счастливым. Ты только себя мучаешь своим поведением.  Да, когда ты был маленьким, они не расстались, использовав тебя как предлог. Но сейчас, ты своим поведением только доказываешь, что они были правы. Вот они и глядя на все это, обвиняют в происходящем с тобой друг друга.
Когда я докурил сигарету, он закончил говорить. Какой-то пес снова остановился перед нами и начал спокойно почесываться. Бора посмотрел на него внимательно, снова начал говорить.
- Забей на нас. Мы не нуждаемся в том, чтобы ты показывал нам свою любовь. Но эта девчонка, она как маленький щенок бегает за тобой. Ты что только ей не сказал, а она по-прежнему не оставляет тебя. Ты не одной из своих прошлых сучек не разбивал так сердце как ей, а она по-прежнему продолжает думать о тебе, заботиться и переживать за тебя…
И чего это он сегодня так много говорит? Я поднял голову, снова посмотрел на него.
- Я не знаю чем тебе угрожал Омер, но одно могу сказать тебе точно. Если ты не возьмешь себя в руки, то знай – я тебе лично врежу по яйцам!
Сказав это, Бора встал с места. Пошел обратно в больницу. Пес, что чесался прямо перед нами, пошёл вслед за ним. Заметив его, Бора пнул его слегка ботинком и вошел в здание.
Видно они оба сегодня на взводе. Омер, хоть не был так откровенен как Бора, но тоже был довольно жёстким. А Бора сегодня просто излил душу. Никаких проблем. Я не злюсь на них. Я согласен, что у всех свои проблемы, может со стороны и кажется, что я веду себя как избалованный ребенок. Но все происходящее – для меня это большая проблема. Я не могу вести себя так, будто ничего не случилось. Я уже не потяну все то, что происходит с моими родителями. Да, он прав, я вел себя плохо по отношению к ним.  Ну, я имею в виду, Омера и Бору. Да, я согласен, это глупо с моей стороны. Мне пора уже выбросить эту мою привычку не доверять близким. По крайней мере, этим двоим.
Кайлу я не понимаю. Омера и Бору я знаю. Но ее – нет. Что она хочет сделать, точнее сказать, какая она, что происходит у нее в голове? Именно это путало все в моей голове. Она ребенок. Она все еще ведет себя как ребенок. Нет, если бы она всегда была такой – никаких проблем. Но если ей было нужно, она становилась, точнее вела себя как взрослая девушка. Девушка, от которой у меня путались мысли.
Передо мной остановилась знакомая машина. Я встал с места. Семих быстро вышел из машины и направился ко мне. В это время дверь машины открыл дядя Кенан.
- Скорейшего выздоровления.
Я не стал ничего отвечать Семиху, он слегка отошел в сторону, пропустив отца.
- Ты в порядке, сынок? – спросил дядя Кенан, подойдя ко мне.
Я устало кивнул головой в ответ.
- Если тебе что будет нужно, сразу набери Семиха. Даже если я буду занят, я попробую что-нибудь сделать. Хорошо?
Я никак не прореагировал на это. Я и сам могу все решить.
- Какой этаж?
- Третий.
- Я схожу, поговорю с врачом… - сказал он и направился в здание больницы. Прежде мы дружили семьями. Но все изменилось, когда дядя Кенан узнал какая дрянь его жена. И не смотря на все это, он все еще общался с отцом.
Семих стоял напротив, засунув руки в карманы, слегка покачиваясь из стороны в сторону.
- Что ты задумал, говори? – наконец сдался я.
Он только пожал плечами и продолжил раскачиваться.
- Говори же! – не выдержал я.
Не успел я ничего понять, как он вытащил руки из кармана и крепко обнял меня.
- Что ты делаешь? – говорю я и пытаюсь высвободиться из его объятий. Но это не так уж и легко.
- Просто заткнись. Я просто соскучился. Вот и пользуюсь случаем… - говорит Семих, а я сжимаю губы, чтобы не засмеяться.
Я еще раз попытался освободиться из его объятий. Но почему то сдался и обнял его в ответ.
Он довольно улыбнулся.
Он еще и издевается, гад!
- Да отпусти ты уже.
- Подожди, сынок. Я же соскучился. Как подумаю, что мы еще 10 лет будем вести себя как враги… - говорит Семих.
- Да отвали ты, Семих!
И вдруг мы оба, как в прежние времена нашего детства, рассмеялись, искренне, от души. Семих ударил меня по плечу.
- Я хочу заменить тебя,  кем-нибудь  хорошим, но твое место никому не занять… - говорит он.
- Ой, я сейчас расплачусь… - стараюсь подавить я смех.
- Ладно, пошли в больницу. Я хоть поздороваюсь с Кайлой… - говорит он
- Это ты ей сказал?
Он снова пожал плечами.
- Нет. Но не трудно догадаться, что она может быть только здесь… - отвечает Семих, при этом  прогоняя очередную шатающуюся собаку.
На мгновение меня осенило. Она точно не одна приехала сюда в больницу и вошла в здание, когда вокруг бегает столько собак. Может она приехала на такси и возможно водитель отогнал псов, пока она вошла во внутрь.
Несмотря на то, что часы для посещений давно прошли, мы с Семихом спокойно поднялись наверх. Кайла стояла, прислонившись к стене. Семих сразу направился к ней, а я пошел в сторону палаты интенсивной терапии, подсел к ребятам.
Судя по тому, что они не сказали мне ни слова, никаких изменений не было.  Я пытался сообразить, который уже час. В это время в другом конце коридора вместе с доктором появился дядя Кенан. Я сразу встал с места.
- Когда этот человек вышел из палаты отца?
- Недавно.
Так он, не поговорив со мной, стал говорить с дядей Кенаном. Этот человек явно уже испытывает мое терпение. Я подошел к ним.
- Что происходит? – спросил я.
Дядя Кенан видно заметил с какой злостью я смотрю на профессора, не дал ему даже рта раскрыть.
- Сынок, успокойся, его жизнь вне опасности.
Я не спускаю глаз с доктора.
- А сознание? – спросил я.
- Он в  полном сознании, господин Мерич. Только левая сторона его тела неподвижна.
- Он что парализован? – спросил Мерич.
- Но он поправиться… - ответил дядя Кенан.
Я отошел от них, сел в одно из синих кожаных кресел рядом с палатой.
- То есть как это? Как долго он будет лечиться?
Мне вот достаточно того, что он в полном сознании, а Омер видно не знает чего еще сказать. А может он просто задает вопросы, которые должен был задать я?
- Его лечение – это вы. И сам больной. Если господин Айтач проявит терпение и приложит необходимые усилия, он очень быстро поправится. Но я повторю, все это в его руках. На  это может потребоваться и довольно много времени, а может произойти очень быстро.
Когда дядя Кенан подошел ко мне и сел рядом, я сжал плечи.
- Тебе нужно быть сильным, Мерич. Твой отец должен это видеть. За маму не волнуйся, я поговорю с тамошними врачами… - говорит он, я слегка киваю головой. Даже если я сейчас скажу, что этого делать не надо, он все равно поступит по-своему.
Семих подошел к нам.
- Скорейшего выздоровления… - снова сказал он, но в этот раз немного холоднее, чем в первый раз.
Я кивнул головой. О той сцене, что была между нами, другим знать не обязательно. Потому я был доволен тем, как он это сделал.
Бора с Омером тоже подошли ко мне. Я сделал глубокий вдох.
- Спасибо. За то, что не оставили меня одного… - говорю я.
Боковым зрением вижу, как они оба повернули ко мне головы.
- Ну не преувеличивайте. Как бы хреново я себя не вел, в отношении вас я не буду включать гордость.
- Ладно, я спать хочу… - прошептал Бора, слегка откинувшись.
Омер же подскочил с места и растерянно посмотрел в сторону лестницы. Потом снова на меня.
- Я все решу. Вы с Борой идите в комнату, которую я зарезервировал здесь, поспите немного… - говорю я ему. 
Он кивает в ответ. Бора поднялся с места, они оба ушли.
- Омер, не забудь напомнить, чтобы они покормили Добби… - бросил я им в след.
Я встал с места и пошел к лестнице. Она сразу заметила, что я иду к ней. Было видно, что она растерялась, сразу поднялась. Она потерла ладони друг об друга, будто что-то хотела стряхнуть. При этом взгляда так и не отвела, продолжала смотреть на меня. Когда я подошел к ней, она спрятала руки за спиной.
- Его жизнь вне опасности. Ты можешь уйти.
Она смотрела в мои глаза секунды три. После замотала головой из стороны в сторону. Упрямая!
- Тебе здесь нечего делать. Спасибо, что пришла. А теперь, ты не могла бы уйти? – стараюсь быть терпеливым я.
- Нет! – говорит она и снова мотает головой.
- Ладно, тогда я позову охрану и попрошу насильно вывести тебя отсюда.
Она с трудом вдохнула, наконец, разжала свои руки. Она выглядела такой усталой, но при этом продолжала упрямиться.
- Ладно, тогда до того как мой папа приедет и решит проблему с охраной, я подожду в сквере… - говорит она таким невинным голоском, но при этом в нем слышаться нотки упрямства.
- Ты хоть имеешь представление, сколько собак бегает в этом сквере?
Видно было, что мои слова напугали ее, но при этом по ее взгляду было видно, что решения своего она не изменит.
- Ничего, я найду кого-нибудь, кто поможет мне… - продолжила отпираться она.
- Ты меня раздражаешь… - говорю я, она только слегка пожимает плечами и снова собирается усесться на свое место. Я хватаю ее за руку, не дав ей это сделать. Она не отводя глаз, смотрит мне в лицо.
- Я не уйду, Мерич!
- Ты что думаешь, что твое присутствие здесь идет мне на пользу? Я не нуждаюсь в тебе! А сейчас, давай уходи, не заставляй снова связываться с тобой.
Да пошло на *** «вежливое поведение», на котором так настаивал Бора в отношении этой девчонки. Бора кое-чего не знает о ней. Эта девчонка не понимает такого отношения.
Она подняла руки, схватилась за мою футболку.
- Помнишь, когда тебе было плохо, ты говорил: «я нуждаюсь в тебе, позволь мне остаться с тобой, Кайла»… А теперь пришла моя очередь сказать это. Я нуждаюсь в тебе. Позволь мне остаться, Мерич! – говорит она.
Она начинает переходить черту.
- Я так и знаю, что ты здесь не из-за меня.
- Из-за тебя, Мерич. Чтобы я не делала. Может я использовала для этого не самые правильные способы, но все я делала ради тебя. А теперь, я нуждаюсь в том, чтобы остаться рядом с тобой и увидеть, что с тобой все в порядке.
- Кайла, я последний раз спокойно спрашиваю. ТЫ уйдешь сама или мне вызвать озрану?
- Я не хочу уходить. Пожалуйста, позволь мне остаться.
- Я не хочу. Я иду умыться. Если когда я вернусь, ты все еще будешь здесь, я вызову охрану.
Я повернулся и направился в сторону туалета, при этом слыша, как она что-то прошептала себе под нос. Но я не стал оборачиваться. Когда я вышел из туалета, коридор был пуст. Я прошел в комнату для гостей. Прилег, почесал лоб.
Он не умер.
Кажется, я все-таки не упустил возможность поговорить с ним. Мне много чего надо ему сказать. Но я должен для подождать до завтра. Я закрыл глаза и предался сну.
Когда зазвонил телефон, вместо того, чтобы открыть глаза, я, наоборот, еще сильнее зажмурился. Застонал, на ощупь потянулся за телефоном, по-прежнему, не открывая глаз, ответил на звонок.
- Мерич?
- Говори… - пробурчал я.
- Я захотел поесть, спустился вниз взять чего-нибудь…
- Омер, я ничего не хочу.
- А Кайла ушла, Мерич? Просто тут одна девушка, очень похожа на нее. Я просто не могу вспомнить, во что она была одета.
Я открыл глаза, посмотрел на часы. Я поспал почти два часа. Думал, что она ушла, но сейчас уже не уверен в этом.
- Ты где? – спросил я Омера.
- На втором этаже. Ну ладно, я сейчас спущусь на первый этаж. Если хочешь, взгляни сам.
- Ладно.
Отключившись, я встал с кровати. Положив телефон и бумажник в задние карманы брюк, пошел к лестнице. Спустившись этажом ниже, я посмотрел в коридоре. На одном из кресел сидела девушка. На полу возле кресла, лежала ее обувь. А она, сидела в кресле, подтянув коленки к груди. Лица ее не было видно. Я прямиком направился туда. Не было похоже, что она заметила меня или могла заметить кого-либо другого. Думаю, она просто уснула.
Я стянул с нее большой черный кардиган, она сразу проснулась, видно почувствовав холод. Сразу опустила ноги на пол, начала кулаками потирать глаза.
- Значит, все-таки хочешь быть насильно выгнанной отсюда?
- Мерич, я же тебя никак не беспокою. Позволь мне остаться.
- Обувайся.
- Мерич, пожалуйста. Я все равно не уйду. Я буду в сквере ждать, но не уйду.
Я опустился на колени, взял в руки ее балетки.
- Пожалуйста, позволь мне остаться.
Схватил ее стопу, начал обувать на нее балетки. Она поднялась наконец.
- Давай, вперед! – говорю ей.
- Куда ты меня ведешь? Я все равно вернусь обратно. Я не останусь дома.
Я схватил ее за руку и буквально потащил за собой. Теперь она уже молчала. Как только мы оказались на улице, заметил, что ей стало холодно. Она даже обхватила себя руками.
- Поторопись. Машина тут недалеко… - говорю я. Она идет за мной, но несмотря на то, что ей холодно, особо она не торопится.
Как только мы сели в машину, я завел двигатель и включил климат-контроль. Она так потирала руки, что в эту секунду ее нельзя было отличить от маленькой девочки. Когда мы немного отъехали от больницы, она выглядела уже поспокойнее. Было видно, что она согрелась. Вскоре я остановил машину в месте, где ей стало бы еще теплее. Она подняла глаза, чтобы посмотреть где мы. Я отстегнул ее ремень.
- Выходи.
Она с трудом вышла из машины. Я и раньше бывал в «Жизни Бабочки». Мы жили в восточной части города, потому я не особо знал заведения в этой части. Но здесь я все-таки пару раз бывал.
- Здесь обычно выступают рок-группы. Но здесь можно и поесть. Заодно, ты и согреешься. Давай.
Когда мы вошли в зал, Кайла держалась позади меня. Уже было далеко за полночь, но народу в заведении было довольно много. Кайла теперь шла рядом со мной.
- На сцене это «TNK» (*известная турецкая рок-группа)? – спросила она.
- Да… - ответил я ей, после того как взглянул на сцену. Они либо закончили уже выступление, или просто сейчас у них был перерыв.
Я обнял Кайлу за талию, повел в сторону одного из пустых столиков.
- А разве здесь не нужно заранее резервировать столик? – спросила она.
- Нужно. Но этим заведением владеет друг моего кузена. Потому я бывал здесь прежде.
- Ну а ты как полагается, гость чье лицо нельзя забывать… - пробурчала она словно себе под нос.
В это время к нам подошли.
- Господин Мерич, если не ошибаюсь?
- Я с дороги написал смс Мете. Я поздно сообщил о приезде, надеюсь проблем с этим нет?
- Нет, господин Мерич. Мы для Вас приготовили гораздо более комфортное место. Если Вы позволите, я проведу Вас.
- Конечно… - ответил я, продолжая держать Кайлу за талию .
Мы последовали за мужчиной.
- Как видишь, никому здесь не обязательно запоминать мое лицо.
В этот раз она ничего говорить не стала.
Я заказал себе и Кайле по гамбургеру. В это время у группы на сцене закончился перерыв. Кайла положила ладонь на мою руку. Сделала она это так неуверенно и слегка, что не будь ее ладонь холодной, я бы даже не заметил, что она меня коснулась.
- Мерич, я очень по тебе соскучилась.
- Кайла, я привез тебя сюда не для того, чтобы поговорить.
- Я прошу прощения. Я совершила много ошибок. Все это было так по-детски.
Я посмотрел на нее.
- Я сюда приехал не тебя слушать… - бросил я. При этом увидел как из ее глаза выкатилась слеза.
Проклятье! Если она заплачет, мы тут не останемся.
- Мерич, прости меня. И если что, я отмыла. Я так тщательно их отмыла. Я про свои губы… - говорит она, тыльной стороной ладони утирая слезы… - Я так сильно ревную тебя. У меня будто душа горит. Словно меня разрывают на части, понимаешь?
Ее дрожащие губы стали темно-розовыми. Как она не старалась вытереть их, слезы продолжали течь из ее глаз. Когда я схватил ее ладони рукой, она сделала глубокий вдох. Свободной рукой я сам вытер ее слезы. Она снова продолжила.
- Я впервые кого-то так ревновала. Я не хочу, чтобы ты любил другую, Мерич. Я не хочу, чтобы ты мне делал больно. Я не выдержу. Я не выдержу видеть тебя с другими.
Теперь она уже рыдала. Вырвав у меня свои руки, она закрыла ими себе рот, будто пытаясь заглушить всхлипывания.
- Ну хватит, не дури… - говорю ей и обнимаю крепко. Она обхватывает руками мою шею, дав волю своим слезам.
Она такая хорошая… абсолютно чистая. Будучи в таком состоянии она все еще хочет меня. Я же напротив, настолько плох, что не заслуживаю ее.
- Мерич, прости меня. Пожалуйста… Пожалуйста, прости меня. Я тебя очень люблю.
- Я знаю… 
- Я знаю, ты мне не доверяешь. Но ты ведь меня любишь? Прости меня, Мерич. Пожалуйста, не переставай меня любить. Знаешь, как я боюсь, что папа снова откажется от меня… Но ты не уходи. Останься со мной.
Она потерлась носом об мою шею. После сделала вдох.
- Расти меня, научи меня, люби меня… Помоги мне, Мерич. Я не знаю как нужно любить мужчину. Укажи мне на ошибки. Но не бросай меня!
Кайла в моих объятиях, обнимала меня всем своим бессилием. Все, чего я так боюсь, она произнесла в слух. Как это возможно? Как эта девчонка умудряется так касаться моей души? Я закрывал уши, но она продолжала говорить с моей душой. Она крепко-крепко обнимала мою душу.
- Кайла, слушай песню.
Она всхлипнула. Сквозь плач произнесла:
- Я и так слушаю. Я слушаю все песни, которые говорят о тебе, Мерич… - говорит она, я удивленно смотрю на нее.
Неужели эта песня «Скажи моя Душа» говорит ей обо мне?
Неужели я такой? Как поется в этой песни…

(*перевод песни TNK «Söyle Ruhum»)
Я глубоко, очень глубоко.  Это темнота – я ли это?
Держите меня, я на последнем дыхании
Скажи мне, Душа моя, скажи…
Разве же ты никогда не проигрывала?
Чтобы не упасть, разве ты не прыгала вот так?
Скажи же, скажи…
Разве мы никогда не проигрывали,  чтобы боль закончилась?
Умерла ли ты, скажи…
Я потерял себя, я все равно не смог бы заставить себя жить.
Все чего я хотел, все равно закончилось бы.
Все снова закончится.
Пройдет еще один день.
Ветер стихнет.
Целая жизнь пройдет.
И новая Жизнь, Новая Любовь
Проникнет в во внутрь, войдет в тебя.
Скажи ты улыбнулась, сказав, что жизнь закончилась.
Скажи, Душа моя, ты улыбнулась?
Разве же мы никогда не проигрывали?

А ведь и правда, я никогда так не проигрывал, я никем не был так повержен как этой девчонкой.
- Ты очень глубокий. Ты как темнота и я…
- Ты белая точка, которая находится в самой глубине моей темноты.
Она хотела поднять голову, но я не дал ей этого сделать. Я вдыхал запах ее волос, закрыв глаза, слушал песню. Она права, эта песня словно написана для меня или для нас…
Когда группа закончила петь и спустилась со сцены, я наконец разомкнул объятия и выпустил из них девушку, которая дала почувствовать такое умиротворение. Она подняла на меня глаза, но ничего не спросила.
- Поешь. А после я отвезу тебя домой. Дождись, пока моего отца выпишут из больницы. После я приду и мы поговорим. Хорошо?
Даже если мое предложение ей не понравилось, но спустя пару секунд она кивнула головой и обернувшись взялась за свой гамбургер.
Отвезя Кайлу домой, я снова вернулся в больницу. Девчонка, не понимающая слов, упрямая. Я не забыл, что она вела себя как ребенок, ноя  ее понимаю. Если подумать, она никогда не была ребенком. Совсем как я. Ради мамы, она была вынуждена всегда вести себя как зрелый человек. И я старался вести себя так. Будто, для моей мамы имело значение каков я… Просто я не хотел, чтобы она думала обо мне, ей и так хватало проблем из-за отношений с отцом. Она с этой то одной проблемой справиться не могла. Кайла была такой невинной, что напоминала меня в детстве. За это время вся эта тяжесть в моей груди превратила все это в глыбу льда. Но сегодня ночью, Кайла смогла растопить этот ледник, просто протянув свою руку.
Внезапно я решил поговорить с ней. Взяв телефон, я набрал ее номер. Даже не знаю, чего мне хочется больше, чтоб она спала или нет. Но я хочу услышать ее, может днем я не смогу этого сделать.
- Мерич?
Когда она ответила на мой звонок, я закрыл глаза. И когда же удача повернулась ко мне? Что это она там слушает? Музыка, что была слышна на заднем фоне, показалась мне знакомой, но слов я расслышать не мог.
- Я хочу у тебя кое-что спросить.
Слышу как она вздыхает.
- Да… - наконец она ответила через пару-тройку секунд.
- В детстве… Я думал, вот если бы не было у меня отца, точнее, если бы я мог стереть его из маминой памяти. Я верил, что смогу один справиться со всем. Ведь присутствие отца причиняло ей столько вреда, я думал что не будь его, все было бы гораздо лучше. Ты… Ты когда-нибудь чувствовала что-либо подобное?
Музыка продолжала играть, Кайла молчала.
- Глупость… Я побеспокоил тебя. Забей… - говорю я.
- Из-за того, что я его совсем не знала, я еще больше злилась на отца. Наверное, я хотела стереть его не только из маминой памяти, но и из своей. Потому что я скучала по совершенно незнакомому мне человеку, который бросил нас с мамой. Это звучит глупо. Но я не могла это выбросить из головы, оттого ненавидела его еще сильнее.
- И до сих пор так?
- Не знаю, Мерич. Кажется, когда его не было в моей жизни, я его любила. А теперь… Я стараюсь не думать об этом. Я все еще не могу привыкнуть к тому, что вижу его, проснувшись утром. Не могу привыкнуть к тому, что рядом со мной человек, который по ночам смотрит спортивные новости. Это не зависит от меня. Я даже не знаю как описать это. Знаешь, словно если я начну задумываться над этим, у меня просто сорвет крышу. А жизнь в это время ждет, чтобы я шла с ней в ногу. А я не долго думая… Живу. Я убедила всех, даже саму себя, что начала с тобой встречаться, чтобы отомстить своему отцу. Но ты ведь знаешь что это не так? Не будь тебя, я не смогла бы остановиться. Я бы обязательно дошла до крайней точки. Я бы обязательно взорвалась. Но при этом бы пострадали и моя мама, и отец.
- Я ничего не делал, Кайла.
Слышу,  как она тяжело вздыхает. Пару секунд она просто молчит, после откашлявшись продолжает.
-  Ты спас меня, Мерич. Если бы не было тебя, все было бы гораздо хуже. Это ты смог умерить мой воинственный дух. Теперь я уже меньше злюсь на отца. И знаю, что если случиться что-то, мы сможем преодолеть и это. Прежде я могла натворить дел, даже не подумав о последствиях. А натворить я могла кое-что довольно плохое. Я много всего такого вычитала в Интернете. Я про то, что делали такие же ребята как, у которых в жизни ситуация сложилась подобно моей. Это так страшно! Перерезать себе что-либо, наглотаться таблеток, или нечто такого, от чего изменяется сознание. О том, что после такого можно проснуться рядом с незнакомым тебе человеком, что кто-то может сделать твои фотографии в таком состоянии… Столько всего страшного я тогда начиталась… Но самое страшное, что я не хотела принимать свою новую жизнь, я жить не хотела. То, что я хотела сделать… я понимала, что это не правильно. Но не было никого, с кем бы я могла поделиться своими страхами.
- Я был…
Слышу, как она шмыгает носом. Она что плачет? Я не хочу, чтобы она плакала. Она не должна плакать. Она этого не заслуживает.
- Я не хотела никому рассказывать об этом. Я думала, что все станут издеваться надо мной…
- Я бы никогда не стал издеваться над тобой, Кайла. Я именно потому и начал рисовать, чтобы не сделать те страшные вещи, о которых ты рассказала.
- Может ты стал моей картиной, которую я рисовала. Свет позади темноты может ослепить человека, Мерич.
Мне сейчас очень надо было закурить. Чем больше Кайла говорила, тем больше я начинал себя чувствовать обнаженным. Легкая хрипотца, проскальзывающая в ее голосе… я начал кусать губы. Она смотрела на меня не так, как другие. Кайла… она меня видела. Я не уверен, что она сама понимает, что она сделала со мной, но это было очень опасно.
- Кайла, почему ты как другие не говоришь обо мне как о темноте?
- Потому что, темнота это небытие света. Мерич, почему ты так боишься того, что я вижу свет, который ты пытаешься спрятать?
Потому что я не готов к этому!
- Мерич, ты можешь трусливо прятаться и дальше. Но знай, я сделаю все, чтобы вытащить тебя из этой пещеры. Я напомню тебе, что такое свет.
- Оказывается, маленькая белая точка может быть такой отважной! – говорю ей я и улыбаюсь. А сам мечтаю в эту секунду, чтобы она тоже улыбнулась на том конце. Маленькая белая точка, несущая истинный свет своими глазами.
- Мерич, я хочу быть рядом с тобой.
- Уже пора спать… - прошептал я. Мне нужно подумать. А я сейчас слишком растерян, чтобы принять правильное решение в отношении нее.
- Спокойной ночи, Мерич.
- Спокойной ночи, Кайла.
***
На следующий день в больницу приехала моя мама. После того как я настоял на том, чтобы Омер и Бора поехали в школу, я спустился вниз, чтобы покурить. Я был так обеспокоен, что сигаретный дым показался мне сильнейшей отравой. Когда я решился подняться наверх, чтобы поговорить с мамой, во рту по-прежнему ощущал привкус этой отравы. Словно, я никогда в жизни не курил прежде, и меня насильно заставили это сделать сейчас.
Когда я вошел в специально подготовленную для нас комнату, мама сидела и спокойно читала книгу. Да, она умеет меня удивлять. Папа только что перенес сердечный приступ. И все это после их очередной ссоры. Она сама после этого пережила нервный срыв, и вот теперь она спокойно сидит и читает книгу. Пока я не сел в кресло напротив нее, я не заметил, что это книга практических советов. Перед тем как закрыть ее, она положила в нее листок бумаги.
- Как ты, сынок?
- Я хочу поговорить… - говорю я, достаю из кармана телефон и открываю папку с фото. Рядов пять фотографий было тех, как по-уродски ест Омер.
- Ты сегодня такой милый.
Я проигнорировал ее слова, продолжил рассматривать фото. Кайла прислала сообщение «с добрым утром». К сообщению она прикрепила свое фото с улыбкой на лице. Пару раз я был вынужден выслушивать мнение Алев и Сюзан о Кайле. Алев просто соглашалась с мнением Сюзан, что Кайла довольно холодная девушка. Они причислили ее к избалованным девицам, которые могут «подарить» улыбку только своим близким друзьям. Кайла была самой странной девушкой, которую я встречал в своей жизни. Но при этом она была и самой обычной. В обычной жизни она всегда такая веселая и такая живая. Она любила искренне улыбаться, часто абсолютно без причины. Но при этом у нее была и довольно меланхоличная сторона характера. Наверно, именно потому Сюзан и Алев она показалась холодно. И вот стоило только Кайле остаться один на один с этой своей стороной, как будто на ней нависали тучи.
- Отец хочет видеть тебя, Мерич.
- А я после того, что вы снова поругались, не хочу видеть ни одного из вас.
- Ты не подойдешь ко мне, Мерич?
Я проигнорировал ее просьбу, продолжил что-то рассматривать в телефоне.
- Оставь телефон и подойди ко мне, пожалуйста! – повысила голос мама.
Я тяжело выдохнул, убрал телефон в карман  и подсел к ней.
- Ты же знаешь, как ты важен для отца?
- И ты не хочешь, чтобы я напрягал человека с больным сердцем? Мама, я знаю, как ты боишься того, что с ним может что-нибудь случиться. Не стоит даже напоминать об этом.
- Просто ты тоже должен бояться того, что с ним может что-нибудь случиться.
Я встал с места, мама сразу схватила меня за запястье, не давая уйти. Я покорно снова сел рядом.
- Мы дали тебе свободу, Мерич. Ты жил, как тебе самому хотелось. В прошлом году тебе не обязательно было ехать в тот частный пансион в Анкаре, но мы позволили и это тебе сделать .
Вы такие милые!
- Мы согласились с твоим желанием скрывать в новой школе, кто ты есть на самом деле, даже упросил друзей семьи не говорить никому кто ты. Ты ведь знаешь, если бы мы не захотели, твоя игра не продолжилась бы настолько долго.
- Мама, чего ты хочешь? Чтобы я поблагодарил вас, за то, что вы позволили мне проживать уничтоженную вами жизнь так, как мне хочется?
Она по-прежнему держала мое запястье. Другую руку она положила мне на щеку, заставила посмотреть ей в лицо.
- Ты не мог бы просто проявить немножко больше понимания в отношении нас с отцом? Я знаю, что твоя жизнь не такая идеальная. Но и моя таковой не является, Мерич. И папина тоже. Мы совершили много ошибок, но мы пытаемся исправить это. Мы пытаемся простить друг друга. Разве это не стоит того, чтобы хотя бы попробовать?
- А почему я должен попробовать простить? Чтобы в конце кто-то перенес сердечный приступ или того хуже?
Все это время мама не отводила от меня горящего взора. Она погладила меня по щеке и продолжала сострадательно смотреть мне в глаза.
- Ты думаешь, если бы мы жили раздельно, было бы лучше?
- Уверен, что было бы не хуже.
- А ты попробовал понять Кайлу, сынок? Ты хоть раз спросил у нее, хотела бы жить такой жизнью, как живет сейчас? Или хотела бы чего-то другого?
Кайла никогда и ничего не станет просить. Но я знаю, чего ей хочется. Она хочет, чтобы ее мама с папой были вместе. Даже если бы они ссорились каждый день, она согласна, только бы они были вместе. Ради этого она готова принести себя в жертву. И таково желание не только Кайлы, таково желание любого ребенка, чтобы его родители были вместе. Ведь взрослые люди всегда могут договориться между собой. Особенно если они до этого прежде любили друг друга. Ведь если чего то захотеть, то нет ничего невозможного. Просто есть те, кто не хочет даже попробовать.
- Я пойду в школу.
- Сначала увидься с отцом. Он ждет тебя, Мерич.
Только я попытался отвернуться, мама взяла мое лицо обеими руками, посмотрела мне прямо в глаза.
- Я люблю тебя, мой Маленький Принц.
Я всегда считал свою маму слабой, из-за того, что она даже не смотря на эти бесчисленные нервные срывы не уходила от отца. Но с другой стороны, я отлично понимал насколько она сильная женщина. Эти ее нервные срывы были словно татуировки, символизирующие каждую ее новую победу.
- Я тебя тоже люблю, мама… - говорю я, улыбнувшись и высвободившись из ее рук.
- Ты и папе должен сказать, как его любишь… -с сказала она, будто сделав напоминание. Совсем как в детстве.
Я встал с места, не говоря больше ни слова, направился в палату отца. Я не знаю, готов ли я встретиться с реальностью моей жизни лицом к лицу. Но время пришло. Такого случая может уже и не быть. Это было самое удобное время для откровенного разговора с ним, но как же мне ненавистно то, что у него сейчас не в порядке сердце. Я так хотел бы, чтобы при нашем откровенном разговоре он был крепок и здоров. Я ведь так похож на него. А значит он должен очень сильно разозлиться при нашем разговоре. Тогда, когда мама и все остальные вокруг так пресмыкаются перед ним, я могу пойти против него. И я хочу видеть это. Как и было большую часть моей жизни. Но нет, сейчас все по другому. У него проблемы с сердцем, а значит,  я не могу сказать все, что хочу.
Я остановился посреди коридора. До палаты отца оставалось всего пять шагов. Я потер вспотевшие ладони об свои брюки. Сделал глубокий вдох и продолжил свой путь.
Когда я открыл двери и вошел во внутрь, он усталым голосом произнес мое имя.
Папа, ты должен быть сильным! Ты ведь знаешь, для чегоя сюда пришел.
- Как ты?
Я сложил руки на талии, прислонился к стене. Папа выглядел так, словно он постарел за этот один день. Он словно поколебавшись пару секунд, после потер ладонью подбородок. Я даже не заметил, что его левая сторона оставалась неподвижной. Он будто заметив мой взгляд, спустя пару секунд спокойно произнес?
- Я в порядке.
Его права рука все еще поглаживала подбородок.
- Я расплачиваюсь за совершенные мною глупости. Но благо, у меня – отличная семья… - говорит он.
Я слегка киваю в ответ и улыбаюсь.
- Я знаю, что ты не считаешь нас семьей, Мерич. Но вы, единственное, что у меня есть, Мерич. Ты прекрасно знаешь, что было после смерти твоего деда, Мерич. Я пошел против всей своей родни ради вас. Когда никто не верил в меня рядом со мной был только один человек – твоя мама.
- Ты из-за этого не бросил ее, а просто изменял ей? Ты предпочел делать ей больно?
- Это ты делаешь ей больно, сынок.
Я уже собрался выйти из палаты. Меня остановил голос отца.
- Сынок, подойди, давай уже покончим с этим. Ты уже достаточно взрослый для этого.
Я улыбнулся.
- Ну да, мне уже не семь лет.
- Сынок, прости меня за то, что ты стал свидетелем довольно не пристойных вещей.
Когда я обернулся к нему, он рассматривал свои пальцы. Вот чего я точно не хотел, так это видеть его таким беспомощным. Я хочу, чтоб он мог противостоять мне.
- Иди ко мне, сынок. Я знаю, что ты не хочешь делить со мной маму. Я понимаю, что ты так же зол на меня, как в те дни, когда пытался доказать ей, что ты намного сильнее меня.
- Папа, ты идешь во вред маме. Конечно же, я не хочу делить ее с тобой. Ты ее просто не заслуживаешь.
- Я люблю твою маму, Мерич. Сынок, сядь сюда!
Даже будучи больным и беспомощным, он по-прежнему приказывал мне. Я не хотел, чтобы он знал, что имеет надо мной такую власть. Несмотря на кричащее во мне упрямство, я все-таки сел на край его кровати. Я же знаю, что даже просто разговоры, утомляют его. Я же вижу, что даже просто говорить дается ему с трудом. Он старался держать себя в руках, но его тело словно выдавало, что он начинает сердится. То, что он не мог пошевелить левой стороной своего тела, давало о себе знать.
- Сынок, ты никогда не сможешь простить меня?
- Я не знаю, как это сделать… - признался я. В этот момент папа схватил мою руку. Силы, что была в его правой руке, настолько мало.
- Твоя любовь и твое упрямство помогут тебе в этом, мой могучий сын.
В детстве, когда я начинал плакать, стоило повторить мне что-то  в ухо, я сразу поворачивал голову к двери. Словно пытался уйти отсюда. Наверное, самое верное, мне сейчас уйти отсюда.
- Сынок, я люблю тебя… - повторил он. Я изо всех сил сжал зубы.
Проклятие! Мама с отцом словно сговорились. Я даже не заметил, что потираю подбородок, совсем как он. Он засмеялся.
- Сынок, не мучай себя. Говори, что у тебя в голове.
Я ненавидел, ставшую слоганом нашей семьи мысль: « Если любишь, бойся сказать это!» Именно это делали сегодня мама с отцом.
- Я зол на тебя! Иногда я просто ненавижу тебя! Ты даже представить не можешь как сильно!... Но себя я ненавижу еще больше. Потому что я не такой как сильный . И это понятно всем.
- Ты очень силен, малыш.
Папа говорит это и при этом пытается сжать мою руку. Я смотрю как он держит мою ладонь.
Как он может вот так, когда половина его тела неподвижна… как он может быть сильнее меня? Или я снова что-то упускаю? Даже если я стесняюсь совершенных им поступков, но я не могу не думать о том, что счастлив, что именно этот человек является моим отцом.
- Я тебя тоже люблю, папа… - не произвольно я нагнулся и поцеловал его в лоб.
Не дожидаясь, что он что-либо скажет, я вышел из палаты. Направился к лестнице. Я собирался в школу.
Ведь не у всех папы обязаны быть героями? Мой вот из тех, что совершают ошибки. Он из тех, у которых много недостатков, но в этом и заключается их сила………