Келья без прочих радостей

4

Лобовое потрескалось, но не упало, магнитола фыркнула дважды, затихла и выключилась, а остов машины уткнулся капотом в снег. Мы вышли

Вот тебе: новый год без родителей, думал я, осматривая повреждения. Мы закидали дым снегом и вернулись в машину. Неприятно, но бывало и хуже

- Ты готов гадить стеклом? - спросил я у Сени

Вопрос риторический. Думаю, даже самый отверженный человек, спасатель или рабочий стекольного не обдумывал перспективы, как то: гадить стеклом, давить триплекс из прыщиков на лице или латать пробитый осколком зуб

- Не чеши, - сказал Сеня

Чесалось. Каждая точка зудела, как комариный укус, а в дёснах саднило, и я дёргал губами, высасывая стекло, и царапал ногтями лоб

- Я сказал, не чеши, - повторил грозно Сеня и ударил меня по руке

Я повернулся. На лице его краснели такие же точки, и оба мы походили сейчас на больных корью или ветрянкой. Сеня ещё раз треснул мне по руке

- Тебе въебать? - осведомился я

- А может тебе въебать? - осведомился он

- А может тебе въебать? - повторно осведомился я

- Всё-таки, думаю, тебе

- Чёрта с два, Сеня! Ты...

Жадным болваном и алчной сукой Сеня уже бывал, а на большее меня не хватило, да и четыре девочки в качестве извинений не разместились бы в нашей келье. Первая в жизни новогодняя ночь без родителей становилась афронтом

Западнее, в пяти минутах ходьбы располагалась деревня. Я проговорил:

- Ходят слухи, что в лесах возле этой деревни живёт здоровый, с пол-дерева крот, жрущий людей

- Как думаешь, есть там колёса? - спросил Сеня

Не сразу поняв, я ответил:

- Если только копыта

- Замечательно, - протянул Сеня меланхолично

- Может, к твоим рванём? - предложил я, имея ввиду родителей

- Ага. Ты хочешь весь вечер слушать, какие мы с тобой педики?

Так считали родители Сени. Строго консервативные, они опасались, как бы их сын не стал гражданином Содома или гражданкой Гоморы. Доходило до крайностей