Из рассказов майко. Клинок рассекающий демонов

Ночные разговоры

Просьба девушки в ночи прозвучала довольно неожиданно. Рассказать? Танджиро, конечно, мог это сделать. О том, что его сестра - демон, знали все с кем он имел удовольствие общаться. Но тут и возникала самая главная проблема. Все его знакомые - охотники на демонов, которые нападения с её стороны не боялись. От чего-то ему не хотелось видеть ужас или презрение по отношению к нему от Ханы. Точно так же, как ему не хотелось ничего скрывать. Девушка сидела тихо, терпеливо ожидая его ответа. Расскажет он ей свой секрет или нет - не так уж и важно, наверное. В конце концов, если бы не её собственная наблюдательность, то Камадо даже не признался бы в том, что на самом деле является парнем.
— Только не пугайся. — Бровь её вопросительно изгибается, стоило начать ему именно с такой трактовки. Разве ему не говорили, что подобные слова в подобной ситуации - не то, что действительно может успокоить человека? — Здесь в комнате есть демон.
— Что? — Глаза Ханы удивленно распахнулись, тогда как сама девушка мгновенно напряглась, готовая, в случае чего, хотя бы попытаться убежать. Танджиро прикусил губу, расстраиваясь от того, что все идёт именно по тому сценарию, который он себе и придумал. — Т-ты?
Голос девушки дрожал. Забавно, что она могла контролировать себя после того, как чуть не упала с крыши, но теперь, когда её жизни ещё ничего не угрожает - нет.
— Нет! — Парень ринулся вперед, желая остановить её на тот случай, если Хана решит что-то предпринять до того, как дослушает рассказ до конца. Испугавшись еще сильнее, она дернулась и задела столик с разнообразными вещами. Банка с кисточками, стоявшая на краю, со звонким стуком упала вниз. Камадо понял, что в данной ситуации лучше не совершать лишних телодвижений. — Нет, Хана, я человек. Демон в той коробке, которую я принес с собой.
— В коробке? — Взгляд её метнулся к ящику. Маленький и с виду совсем не подозрительный. Но осознание того, что это ночь она провела в одной комнате с демоном, заставило её побледнеть.
— Да. В ней находится демон. — От ощущения ужаса, витающего в воздухе было трудно дышать. Танджиро мог заметить, как девушка вновь трясется от страха, сжимает тонкие пальцы в кулаки. Внезапно и не вовремя стало дико интересно - смогла бы она ударить его, если бы почувствовала угрозу? Конечно, в этом не было никакого смысла, но, наверное, она могла. — Я сказал тебе, что люди не сами становятся демонами. На мою семью однажды напал демон, который способен обращать людей. В ту ночь умерли все. Кроме моей сестры. Но демоническая кровь попала в её тело. И Незуко сама стала демоном. — Хана молчала и, кажется, даже затаила дыхание, слушая его голос. Для неё это все было слишком сложно. Но слыша нескрываемую боль в голосе Танджиро, ей становилось жаль. Жаль о том, что она посмела напомнить ему о чем-то таком. Но он продолжал. — Вообще её должны были убить. Но Незуко отличается от всех остальных демонов. Она демон уже почти три года. И ни разу за все три года не ела людей. Совет охотников разрешил нам попытаться найти способ сделать её человеком снова. С тех пор мы не расстаёмся ни на миг. И, конечно, я просто обязан отомстить за смерть моей семьи. Заплатить за все страдания, которые он принес моей сестре. — Пусть страх не исчез окончательно, но она верила ему. И словам о том, что демон из коробки совсем безобидный. И том, что этот демон был его собственной сестрой. Даже если это была ложь, Хана хотела верить. Потому что человек с блестящими от наступающих слез глазами просто не мог врать о таком. — Поэтому, пожалуйста, не бойся. Я и Незуко уйдем сразу же, как обнаружим расположение демона. Я пообещал тебе, что защищу тебя и я сдержу это обещание. Просто... дай нам ещё немного времени.
Теперь пришла его пора удивляться. Опустив голову вниз, словно извиняясь за собственную ложь, он не следил за передвижениями Ханы, а потому пропустил момент когда девушка оказалась совсем близко. Чужие руки скользнули по его телу и, в отличие от их объятий несколько часов назад, эти были наполнены нежностью. Так тепло. Повинуясь чужим рукам, Танджиро позволил увлечь себя следом до тех пор, пока их тела не соприкоснулись. Он мог чувствовать, как дико стучит сердце девушки даже через кимоно. И все же, как давно его кто-то обнимал вот так? Камадо закрывает глаза, растворяясь в чужих объятиях без остатка. Она поверила ему. Снова. Хана не до конца осознавала то, что творит. Позволять себе такие близкие телесные контакты с другим человеком, грустить вместе с ним, словно это было и её горе тоже - все было впервые. Не до конца успокоившись и дрожа от страха, она все же чувствует, как сердце наполняется грустью и грусть эта выплескивается слезами наружу. Разве она должна плакать в этой ситуации? Но Танджиро обнимает её в ответ и больше ничего не важно.
В тишине они сидели долго. Конечности затекли от того, что ни один из них так и не сменил положения, но это было мелочью в сравнении с тем, как им обоим не хотелось разрывать объятий. Даже слезы высохли не лице. Хана не скрывала своего плача, но всхлипывала тихо, дышала почти беззвучно. Танджиро же крепче сжимал зубы, стараясь унять поток слез и не проронить ни звука, но воспоминания о потерянном бередили раны и сейчас, когда нашелся человек, готовый плакать вместе с ним, он был не в силах остановиться. Он старался скрыть это изо всех сил, но прекрасно понимал, что Хана чувствует, как намокает её кимоно от чужих слез.
— У меня была большая семья. — Внезапно, прерывая тишину, начала она. Голос её был тихим и почти безэмоциональным. Девушка даже не могла вспомнить сколько лет не говорила о своей семье. В этот дом она попала много, очень много лет назад. — Старший брат, старшая сестра, два младших и родители. У отца был небольшой магазинчик, у матери было хорошее приданное. Наверное, мы жили хорошо. Я не помню точно, но, кажется, с тех времен у меня не оставалось плохих воспоминаний. — Она тяжело вздохнула, чувствуя, как воздуха катастрофически не хватает на то, чтобы продолжить погружаться в собственные воспоминания. — Мне было пять когда всё унес пожар. В то лето городские пожары не были редкостью и, когда вспыхнуло пламя, пожарные не успели потушить его вовремя. Не только я, но и множество других людей потеряли свои семьи. В тот день я была в гостях у подруги. — Хана закрыла глаза и уткнулась носом в волосы Танджиро, словно издевательски пахнущие пожарищем. Перед глазами всплывали картинки из памяти, но все, что там было - алое пламя, пожирающее все на свете, и обугленные трупы, опознание которых было закончено только спустя несколько дней. — Забрал меня и продал в этот дом дядя. Он не захотел брать заботы о ребенке своего брата и, в общем-то, не думаю, что мне жилось бы с ними хорошо. Раньше я часто думала о том, какого это - сгорать заживо. И любой из доступных источников говорил о том, что нет смерти ужаснее. Временами я хотела бы оказаться там, рядом с ними. Особенно в мои первые годы обучения. Потом, конечно, все забылось. Даже огня я не боюсь. Но знаешь, что самое обидное? Я забыла и про них. Я не помню ни лиц, ни даже имен. — Она даже временами корила себя за это, когда поняла, что начала забывать. Некоторое время вела дневник, где записывала события прошлого, но в итоге тетрадка была выкинута вместе с многим другим хламом. И однажды, когда в памяти стерлась последняя деталь, у Ханы просто не оставалось другого выбора, кроме как отпустить. — Воспоминания могут быть горьки, но это лучше, чем полное забвение. Я верю, что у вас с Незуко все получится.
— У меня тоже была большая семья. Две сестры - Незуко и Ханако и три брата - Такэо, Шигеру и Рокута. Я был старшим. — В отличие от девушки, он помнил их так четко, что мог бы нарисовать идентичный портрет, если бы умел. Для него забыть семью было страшнее собственной смерти. — Отец умер до нападения, а меня так же не было дома, когда мою семью убивали. Я был тем, кто должен защищать семью. И именно меня не оказалось рядом в тот момент, когда это понадобилось. — Танджиро почувствовал, как Хана мягко давит ему на плечо, требуя опуститься ниже. Он послушно подчиняется девушке и понимает, что его голова оказывается на её коленях. Её ладони мягко гладили его волосы, отвлекая от болезненных воспоминаний приятным удовольствием. — Мы жили в горах, где всегда лежал снег. Наша семья продавала уголь, но с угля много денег не заработаешь. И все же, мы были счастливы. Знаешь, когда ты сказала про кимоно, я вспомнил, что тоже обещал купить Незуко новое. Она постоянно перешивала старое и говорила, что все в порядке, что она потерпит ещё немного. И в итоге, она обратилась в демона раньше, чем наступил этот момент. — Незуко всегда приходилось терпеть. Дома, будучи демоном. Камадо давно поклялся, что как только его сестра станет человеком снова, он будет баловать её так сильно, насколько это возможно. — Спасибо, что напомнила мне про это обещание.
—Как выглядит твоя сестра? — Хане действительно было интересно, похожи ли они. Она боялась попросить показать её, так как до ужаса боялась демонов, да и, честно говоря, её фантазия не давала ей никаких подсказок на счёт этого. Танджиро говорил о своей семье с такой теплотой, что, возможно, где-то в глубине она даже завидовала, что прожила свою жизнь в качестве будущей гейши. Думать о том, что было бы, останься её семья жива, было запретом. — Она похожа на тебя?
— Не очень, но чем-то она напоминает тебя. У неё тоже черные волосы, милое лицо. А ещё у неё красивые розовые глаза. У всех был либо коричневый, либо красноватый оттенок, а её глаза напоминают цветы сакуры. А ещё она такая же маленькая. — В этот момент девушка не сильно дернула его за волосы, что заставило Танджиро улыбнуться спустя долгое время. Как же он был благодарен Хане просто за то, что она выслушала его и побыла рядом. — Я бы мог познакомить вас, но Незуко, скорее всего, спит. Не хочу её будить. Но, возможно, она ещё проснется до того, как мы покинем квартал красных фонарей.
— Ну-ка, подожди. — Хана встает, едва ли не уронив голову парня на пол и едва ли не упав сама, немного недооценив состояние собственных затекших ног. К счастью, Танджиро успел привстать раньше, а она удержала равновесие, привыкшая к тому, что ноги часто затекают после многочасовых банкетов. Девушка быстро, но по прежнему тихо прошла к полкам, где в многочисленных коробках лежали сложенные, выглаженные кимоно, а рядом в точно так же лежали украшения, но в коробочках поменьше. Не заглядывая в содержимое, она вытянула по одной с каждой стопки. Конечно, все самые дорогие кимоно хранились не здесь, но эти тоже были не так плохи. К тому же, являлись её личной собственностью - ей ничего не будет, если она отдаст их здесь и сейчас. — Держи. Подарок Незуко от меня.
Она широко улыбается и отпускает коробки, в любом случае заставляя Камадо поймать их, чтобы не создавать в доме лишний шум, который мог привлечь нежелательное внимание. Из любопытства он открыл коробочку с украшением. Посмотрев пару секунд, закрыл и часто заморгал, пытаясь проверить было ли это всего-лишь иллюзией. Там на бархатистом дне лежала заколка, выполненная в виде ветки цветущей сакуры. И, черт возьми, Танджиро был уверен, что выполнена она была из золота, тогда как камни, имитирующие цветы, были настоящими. Его руки задрожали от осознания того сколь дорогие вещи он сейчас держит в руках.
— Я не могу это принять! — Он отставил коробки на пол и низко поклонился, извиняясь за собственное невежество. Но это было слишком дорого. И Незуко, наверняка, подумала бы так же.
— Я не дарю тебе это просто так. — Такая реакция даже немного забавляла девушку. Она привыкла жить в роскоши. Да, жизнь в качестве будущей гейши была так же полна своих забот, но в ней были и подобные преимущества. — Подаришь мне новые взамен, мы уже обсуждали это, верно?
— Д-да. Подожди! Нет! — Он пообещал купить кимоно и для неё в качестве благодарности за помощь - верно. Об обмене речи не шло. Танджиро не хотел быть должным ей ещё больше. Но взгляд янтарных глаз говорил о том, что у него не получится отвертеться. Эта битва была проиграна ещё до её начала. — Хорошо. Я уверен, Незуко будет очень рада. Спасибо.
— Хм! Поблагодаришь меня, когда подаришь новое. — Она потянулась, желая размять тело. И только сейчас заметила, что темная ночь плавно сменяется рассветом - первые солнечные лучи выглядывали из-за крыш соседних домов. — Знаешь, нам, кажется, не помешало бы лечь спать. Если мы пропустим завтрак, мама будет очень недовольна.
К счастью, на этот раз стоило только Хане лечь, как сон поглотил её всю. А Танджиро больше не будила соседка с бессонницей.
И даже если утром они все равно проснутся с диким недосыпом и заранее уставшие, эта ночь стоила того.