Другой язык

Две сестры

— Лана! Лана, постой! Здесь слишком темно. Ты же знаешь, что нам запрещено ходить в эту часть дворца ночью.
— Ну и что? Ха-ха-ха-ха! Ты только представь, как же тут классно играть в прятки! Можем спрятаться ото всех стражников в замке, они будут нас искать целую вечность!
— Ха-ха-ха! Ну, только если до тех пор, пока не выйдет солнце!

Девочка, что выглядела помладше, бежала чуть впереди, задорно смеясь. За окном высоко в небе висела луна, освещающая тёмные уголки, до которых ей удавалось добраться. Там же, куда она не доставала, так и оставалась править темнота. Темнота не пугающая, а уютная, ибо они знали абсолютно каждый уголок этого замка. Их смех разносился по помещениям, отражаясь от стен и закрытых дверей. Но их никто не слышал. Они были здесь совсем одни. И это их радовало. Радовал тот факт, что в такие моменты можно не быть детьми короля и королевы, принцессами, а простыми детишками без лишних забот. Возле них в такие моменты не было ни единой служанки, приглядывающей за ними по приказу матери. Не было никого, кто мог бы помешать их детской беспечности.

Девочка, которую звали Лана, всё ещё бежала впереди вприпрыжку с улыбкой на лице. Вдруг она остановилась и повернулась к другой девочке лицом. Та резко затормозила и, увидев улыбку девочки, что на неё смотрела, тоже сделала улыбку до ушей.

— Дина, а кем ты мечтаешь стать? У нас сто-о-олько возможностей! У тебя столько возможностей!
— Ха-ха-ха! Я хотела бы быть, как мама!
— Колдовать для меня огненных дракошек? Тех самых дракошек, которые похожи на нашего брата?
— Я хотела бы колдовать, но уж точно не огоньком, ха-ха!
— Почему? — младшая из сестёр выпучила глаза, полные удивления.
— Огонь обжигается и может всё-всё разрушить! То ли дело вода! Вода даёт нам жизнь, мы пронизаны ею, она повсюду, и она такая красивая! — глаза Дины загорелись, представляя водную гладь и, казалось, их голубой оттенок стал ещё насыщеннее.
— Вода - это, конечно, хорошо, но это же та-а-а-ак просто и скучно! Вот что можно сделать с водой, чтобы она не была просто водой?
— Хм. Её можно выпить, — Дина состроила максимально серьёзное лицо, что очень рассмешило младшую сестру.
— Ха-ха-ха-ха! Нет, нет! Её можно превратить в каток! Я ни разу не была на катке! Ты видела, как люди катались на коньках? Это чудесно!
— Точно! Лёд! Я буду не как мама! Я буду, как мама наоборот! Уху!

Лана смотрела на свою сестру с восхищением. Она не отрывала своих зелёных глаз от её голубых. Это соприкосновение цветов будто олицетворяло воду, омывающую летнюю траву. Будто цвета самой Земли сходились в танце. Но никто, даже их родители, не поняли бы, что они испытывают на самом деле в такие моменты. Пусть они были всего лишь детьми, но они искренне любили и уважали друг друга, что показывали сейчас.

Дина подошла поближе к Лане и обняла свою младшую пятилетнюю сестру. Прижавшись к ней как можно сильнее, она шёпотом произнесла:

— Я всегда буду рядом. И никогда тебя не оставлю, родная.

Лана ничего не ответила. Она просто растворялась в объятиях своей сестры. Таяла, будто желанная стихия её сестры в огне. Но Дине и не нужно было никаких слов. Ей было достаточно того факта, что она действительно рядом. Что её самое заветное желание исполняется в такие моменты, и ничто им не мешает.

***

Ланрея проснулась. Поморгав ускоренно несколько раз глазами, чтобы быстрее проснуться, она осмотрелась по сторонам. Со вчерашнего дня ничего не изменилось. Всё тот же небольшой шатёр, выделенный специально для наёмницы. Всё те же вещи, разбросанные повсюду, всё тот же беспорядок, который преследовал её всегда. Она села на кровать, протёрла глаза руками, посмотрела на прямоугольной формы сундук, стоящий у этой самой кровати. На нём лежала лишь стальная пластина, которая защищала лицо в битвах и не давала возможности увидеть это самое лицо другим людям. Взяв пластину, она повернула её к себе лицевой стороной и посмотрела в отверстия, сделанные специально для глаз. В них царила пустота, ничего больше. Когда же она устремила свой взгляд на тыльную сторону после поворота руками, она встретилась уже в сотый раз с гравировкой, изображающей имя Димуна. Проведя по гравировке указательным пальцем правой руки, Ланрея изменилась в лице. Скулы стали более подчёркнутыми, на лбу появились морщины, а глаза стали стремительно наполняться слёзами.

— Куда же ты исчезла, Дина, куда пропала? — проговорила Ланрея самой себе, — Неужели, я никогда тебя не найду? Столько времени прошло. А я всё ищу тебя, как дурочка, цепляюсь за каждую ниточку, каждое малейшее упоминание. И никогда не продвигаюсь. Не приближаюсь к тебе.

Вдруг из-за угла, в котором находились ремень с закреплёнными на нём мечами, послышался звон. Ланрея вмиг вытерла слезу рукой и вновь повернула маску к себе лицевой стороной.

— Excure ze hond, Лана... excure ze hond..