сожаление

4

Эдди нервно хохотнул и не к месту подумал, что Билл был не прав. Его соулмейт умер раньше него. Более того, он родился в грёбанном девятнадцатом веке.

Да, Эдди везунчик. Все эти годы он бегал от своей судьбы, делал вид, что и без пары хорошо живётся. Пытался доказать себе, что не ждёт того, кому так хочет подчиниться, расслабиться, плыть по течению, быть ведомым, любимым. И мужчина был вынужден прижиматься по ночам к чужой груди, создавая иллюзию чувств, чтобы позорно плакать в подушку, проклиная неизвестного парня, и одновременно с этим шептать его имя, во рту перекатывая слова.

Эдди судорожно выдохнул тёплый воздух, что бесследно растворился в холоде мрачного пейзажа и засунул руки в карманы брюк, запрокидывая голову навстречу внезапному ветру. Мужчина был полностью, абсолютно и безгранично опустошён.

Минута, что он простоял, превратилась в вечность, и он почувствовал, что где-то глубоко внутри, там, где сердце, что-то стремительно умирает. Захотелось остаться в этом Богом забытом месте, и сопротивляться уже не было сил.

В этот момент кто-то тихо и незаметно подошёл сзади и ладонями закрыл глаза Эдди. Мужчина дёргается, как от удара током, считает про себя секунды, немыслимым образом тянет время, перед тем как всё-таки решается задать, глупый и по-детски наивный вопрос, потому что страха нет.

— Ричард?

— Прости, что оставил тебя одного…

Эдди судорожно цепляется в чужие ладони и неосознанно прижимается спиной к телу позади. Он чувствует себя загнанным в ловушку, — тёплые руки и незримая тонкая нить, соединившая два сердца, что нервно бьются в унисон, единственное доказательство полной капитуляции перед невозможным, перед Ричардом.

— Ричард… — Эдди медленно убирает тёплые ладони со своего лица и робко поворачивается к парню. — Это правда, ты?

Мужчина во все глаза смотрит на своего соулмейта, жадно вглядываясь в чужое лицо, и пытается запомнить как можно больше.

Только вот перед глазами собственная картина, с острыми скулами и густыми угольными волосами, разве что — и это важно — полные губы, сочные, как гроздь винограда, и мягкие на вид, как мякоть апельсина.Парень был похож на прекрасную статую.

На вопрос своей пары Ричард лишь тепло улыбнулся и тыльной стороной руки стёр мокрые дорожки слёз со щёк Эдди.

— Не плачь, пожалуйста. Я здесь, я с тобой.

— Нет… нет… Ты не должен быть здесь… не должен… Это невозможно, — по щекам мужчины, не переставая катились предательские слёзы. Ричард облизал губы, невольно шагнув к дрожащему хрупкому телу.

— Эдвард… — Эдди вздрогнул от своего имени и неожиданно кинулся в объятия к парню, крепко прижимаясь, и утыкается в чужую шею. Мужчине до дрожи в руках и коленях этого не хватало: родного тепла, без примеси тошнотворного запаха денег, и хриплого голоса, что обнажает душу.