Несломленный [РЕДАКТИРУЕТСЯ]

Глава 17

Боль – это то, к чему я привык. Когда она растекается по моим венам я уже ничего не испытываю. Боль – это я. Я – это боль. Мы с ней идеальная пара, которая много лет ходит, держась за руки. Меня столько раз убивали и воскрешали, чтобы вновь убить, что я уже сбился со счета. Когда они меня били, мне было плевать. Когда папа резал мне пятки, мне было плевать. Когда папа ломал мне руки, мне было плевать. Когда папа приложил меня о батарею, мне было плевать. Когда мама душила меня, мне было плевать. Когда мама издевалась над мной, пытая воспоминаниями, мне была плевать. Но когда они убили мои мечты, я плакал. Когда они смеялись над мной, скорчившимся от агонии, терзавшей меня из-за их телесных и психических наказаний, я медленно и мучительно умирал – я понимал, что им на меня плевать. Я был им не нужен. Отрезав мои крылья, они оставили меня не с чем. Они убили мои надежды на лучшее будущее, мечты, что я строил, - они убили меня как личность.

Я не живу – я существую.

Замотав пятки в бинты, я положил их на пол, стараясь сильно на них не давить. Завтра игра, а я даже не представляю, как буду играть с таким дерьмом на ногах: папа порезал мне пятки лезвиям. Папа... Этому мужчине я обязан лишь тем, что его сперматозоид оплодотворил яйцеклетку моей матери и на свет получился я. Лучше бы не появлялся. Ненавижу тот день, когда я родился. Ненавижу тот день, когда Бог решил, что мне нужно родиться в этой семье.

Натянув носки, я лег на кровать и достал произведение Данте «Божественная комедия», и в этот момент в комнату вошла Лея, толкая впереди себя коляску с Айрис. Обе сестры посмотрели на меня выразительными голубыми глазами, и я улыбнулся, вспомнив, какой сегодня день.

- Ты совсем забыл о нас? – усмехнулась Лея, подкатив коляску поближе ко мне.

Я встал и, превозмогая боль, помог сестре лечь на кровать. Она постепенно училась двигать своими ногами самостоятельно, но пока ей нужна была помощь в самых элементарных вещах. Мы с сестрой надеялись, что в скором времени она совсем встанет на ноги. Сестра ласково улыбнулась мне, и я, не выдержав, поцеловал ее в щеку, а затем лег рядом с ней. Лея забралась ко мне под правую руку и прижалась к груди, Айрис положила голову мне на левое плечо и затаила дыхание, а я взял в руки «Божественную комедию», которую мы не раз перечитывали. И тут в голове всплыла картинка прошлых дней, когда Билл читала «Божественную комедию» в школе. Я довольно часто видел ее с этой книгой в руках. Отогнав воспоминания о ней, я сосредоточился на страницах, открывшийся мне.