Энн из Шумящих Тополей / Энн в Саммерсайде

5

Аня не знала, что за тем, как она уезжает на каникулы, наблюдает из чердачного окошка Ельника печальная маленькая Элизабет — наблюдает со слезами на глазах, чувствуя себя так, словно все, что делает жизнь стоящей того, чтобы жить, исчезло до поры до времени из ее существования и теперь она самая несчастная из всех несчастных Лиззи. Но когда наемные сани скрылись за поворотом переулка Призрака, Элизабет пошла и опустилась на колени у своей кровати.

— Дорогой Бог, — прошептала она, — я знаю, бесполезно просить у Тебя веселого Рождества для меня, ведь бабушка и Женщина не могут быть веселыми. Но, пожалуйста, сделай так, чтобы у моей дорогой мисс Ширли было веселое, веселое Рождество, и благополучно привези ее назад ко мне, когда каникулы кончатся... Ну вот, — заключила она, поднимаясь с колен, — я сделала все, что могла.

Тем временем Аня уже вкушала рождественское счастье. Она прямо-таки сияла, когда поезд отходил от станции. За окном промелькнули некрасивые окраинные улочки. Она ехала, домой — домой, в Зеленые Мезонины! За городской чертой весь мир был золотисто-белым и бледно-лиловым с вплетенным в него тут и там колдовством темных елей и изяществом обнаженных берез. Поезд мчался вперед, и низко висящее за лесом солнце стремительно неслось сквозь голые верхушки деревьев, словно сверкающее божество. Кэтрин была молчалива, но не казалась нелюбезной.

— Не ждите от меня разговоров, — коротко предупредила она Аню.

— Хорошо. Надеюсь, вы не думаете, что я из тех ужасных особ, в обществе которых чувствуешь себя обязанным постоянно с ними беседовать. Мы будем говорить только тогда, когда нам захочется. Хотя признаюсь, что мне, скорее всего, будет хотеться этого значительную часть времени, но никто не требует от вас обращать внимание на то, что я говорю.

В Брайт-Ривер их ждал Дэви с большими санями, заваленными меховыми полостями, и с медвежьими объятиями для Ани. Девушки удобно устроились на заднем сиденье. Поездка от станции до Зеленых Мезонинов всегда была очень приятной частью Аниных выходных, проводимых дома. Каждый раз ей вспоминалась ее первая поездка из Брайт-Ривер в Авонлею с Мэтью. Тогда была поздняя весна, а теперь стоял декабрь, но все вдоль дороги, казалось, говорило ей: а помнишь? Снег скрипел под полозьями; музыка колокольчиков неслась сквозь ряды заснеженных островерхих елей, стоящих на обочине. Белый Путь Очарования украшали маленькие гирлянды звезд, словно запутавшихся в ветвях деревьев. А с предпоследнего холма девушки увидели залив — огромный, белый и таинственный под яркой луной, но еще не скованный льдом.