АНН ГОЛОН, СЕРЖ ГОЛОН ТРИУМФ АНЖЕЛИКИ

ЧАСТЬ ВОСЕМНАДЦАТАЯ. ПРИБЫТИЕ КАНТОРА И ОНОРИНЫ В ВАПАССУ

75

— Друг мой, нужно ехать, — сказал Колен. Четыре, пять... шесть дней ожидания!.. Анжелика уговорила их подождать. Но срок истекал. Маленькая Онорина так и не появилась, ни одна, ни в сопровождении ангела, как предсказывал Уттаке. Нужно ли было доверять снам дикарей... — говорили недоверчивые люди, которые боялись, что вот-вот окажутся в гуще военных действий.

Лаймон Уайт, немой англичанин, житель Вапассу вместе с отцом Шарля-Анри пришел к Анжелике, чтобы посоветоваться. Они предложили остаться в форте. Если даже предсказание ирокеза и не сбудется, и Онорина так и не придет, они будут здесь. Они все равно будут ждать. Если она все-таки появится, они доставят ее в Голдсборо.

Несмотря на это новое решение, Анжелика не могла решиться на отъезд.

Уехать!.. Уехать, не оглянувшись.

Все бросить!

Она никогда не увидит Вапассу.

О, Вапассу! Разве правда, что нельзя познать земной Рай? Ведь ты познала его. На что жаловаться?..

— Посмотрите на детей! Они знают, что не вернутся...

Весна разливалась по земле, словно море!.. Никогда она не была такой прекрасной, такой ароматной, никогда не было столько цветов, и никогда так звонко не пели птицы.

— Еще один день! Подождем еще один день, — умоляла Анжелика.

Ее раздражала их торопливость, с которой они стремились покинуть эти места.

Четыре, пять, шесть дней ожидания, ведь это так мало!

И однако она на долгие годы запомнила их.

Этих дней было достаточно, чтобы почувствовать наступление весны и понять, что времена смерти отступили...

И иезуит отступил в тень, исчез, несмотря на все ее усилия удержать его.

В первые вечера, прежде чем заснуть, она возвращалась мысленно к тому моменту, когда он был еще жив, и она не видела его, потому что спала...

Это был тот миг, когда заметив первых людей на другом берегу озера, он бросил свои удочки и побежал в последний раз к форту. И подбежав к детям, крикнул: «Будьте послушными! Не двигайтесь. Я вернусь!»

Он заскочил в комнату Лаймона Уайта. Натянул на свое истерзанное тело сутану... Проклятую! Чудесную!.. Он застегнул ее своими искалеченными пальцами сверху донизу, надел пояс и повесил на шею распятие. Потом он вышел. И, может быть, маленький Шарль-Анри крикнул ему вслед: «Мертвый дядя, куда ты?»