Меня разбудил Толстяк. Хлопнул по плечу, словно боясь чем-то заразиться. Даже не встряхнул, однако этого оказалось достаточно. Я лежала на узком кресле, свернувшись калачиком, но от хлопка дернулась так, что ударилась головой о стекло и рухнула на пол. В промежуток между передним и задним сиденьями. А потом еще некоторое время не могла вспомнить, кто я такая и как здесь оказалась.
Толстяк насмешливо приподнял одну бровь. При виде его лица я все вспомнила. Память вернулась, застряв комком в горле.
Черт, черт, черт, – думала я, убирая с лица темные пряди. Закрыла глаза на минутку – и сколько в итоге проспала? Судя по лицу Толстяка, долго.
– Тебе не кажется, что пора просыпаться? – фыркнул он, скрестив руки на груди. В фургоне стало значительно теплее, но лишь спустя некоторое время я заметила, что заднее окно завешено куском голубой ткани.
Реальность больно ужалила в сердце. Я отдалась на милость незнакомцев, позволила Толстяку коснуться моего плеча. Не знаю, кому из нас повезло больше – Толстяку, оставшемуся в здравом уме и твердой памяти, или все же мне? По крайней мере, несчастья не произошло. Как я могла быть такой глупой? Выясни они, кто я есть на самом деле, сразу бы выставили на улицу, и что тогда? С кем бы я сейчас разговаривала?
– Где мы? – спросила я, залезая обратно на сиденье. – Где все?
Толстяк присел на одно из центральных кресел и уткнулся в книгу, затем перевел взгляд на мутно-зеленое марево за окном. Я посмотрела туда же, но ничего не разглядела.
– Недалеко от чудесного города Кингвуда, в Западной Вирджинии. Ли и Сузуми пытаются что-то разузнать, – ответил он.
Я подалась вперед, чтобы посмотреть, о чем книга. Долгие годы чтение было для меня под запретом. Но Толстяк не читал. Едва моя макушка показалась из-за плеча, как он резко захлопнул книгу, одарив меня уничтожающим взглядом. Несмотря на малюсенькие очки и «набор юной леди» под передним сиденьем, Толстяк выглядел на редкость грозно. Словно и впрямь умел убивать силой мысли.
– Долго я проспала?
– Весь день, – ответил Толстяк. – Командующий решил, что пора приступать к делу. Он в прекрасном погонятельном настроении. И нуждается в твоей помощи, Зеленая.
Следующие слова я подбирала очень аккуратно, стараясь игнорировать его самодовольное выражение лица. Если ему так легче – пожалуйста. Толстяк наверняка учился дольше меня, прочел кучу книг и хорошо знал математику, а значит, мог приносить пользу. Но какой бы непроходимой тупицей я себя ни чувствовала, одного прикосновения было достаточно, чтобы прочесть мозг Толстяка от корки до корки.
– Лиам синий, верно? – начала я. – А вы с Зу? Тоже?
– Нет. – Мальчик нахмурился, сомневаясь, стоит ли выдавать информацию. – Сузуми желтая.
Я резко выпрямилась.
– В вашем лагере были желтые?
Толстяк что-то проворчал.
– Нет, Зеленая, я тебе вру! Конечно, у нас были желтые.
На самом деле это было весьма странно. Если желтых вывезли из Термонда, то почему в других лагерях этого не сделали?
– А… – Я не могла подобрать нужные слова. Когда Сузуми втащила меня в минивэн, я подумала, что она просто стесняется и немного побаивается незнакомых людей. Но ведь малышка и потом не обмолвилась ни единым словом. Ни со мной, ни с Толстяком, ни даже с Лиамом. – Что они сделали… с желтыми? С Сузуми?
Эффект был такой, как если бы я сунула оголенный провод в полную ванну воды.
Толстяк резко повернулся ко мне и скрестил руки на груди. Его взгляд мог обращать в камень.
– Это, – с расстановкой произнес он, – абсолютно не твоего ума дело.
Я испуганно выставила ладони.
– Преследуя Сузуми, ты разве думала о последствиях? – продолжал он. – Твои друзья из зеленого внедорожника легко могли ее сцапать, но разве тебя это волновало?
– Люди в зеленом внедорожнике… – начала я и не закончила, потому что дверь начала медленно отъезжать в сторону. Толстяк глухо ойкнул и метнулся на переднее пассажирское сиденье. Глаза его испуганно расширились. В дверях показалось удивленное лицо Зу.
– Никогда так не делай! – выдохнул он, обхватив себя руками. – Хотя бы одно маленькое предупреждение, ладно?
Зу бросила на меня вопросительный взгляд – я пожала плечами. Спустя мгновение она, кажется, вспомнила, зачем пришла, и поманила нас к выходу. Ярко-желтая резиновая перчатка вспыхнула в темноте.
Толстяк раздраженно вздохнул.
– Я говорил ему, что мы теряем время. «Вирджиния», твердили они, не «Западная Вирджиния». – Он повернулся ко мне. – Кстати, – добавил он, – внедорожник был коричневым. Это по поводу твоей фотографической памяти.
Я уже собралась возмутиться, но Толстяк окинул меня насмешливым взглядом и вышел, закрыв за собой дверь.
Я выпрыгнула следом и направилась к Зу. Под ногами чавкала грязь с вкраплениями унылой пожелтевшей травы. Впервые появился шанс как следует оглядеться.
Деревянный указатель с надписью «Ист-Ривер кемпинг» покосился настолько, что создавалось ощущение, будто кто-то врезался в него на большой скорости. Никакой реки поблизости не было, как собственно, и площадки для кемпинга. Только парковка и старый трейлер.
Чем дальше мы уходили от минивэна, тем сильнее я нервничала. Дождь кончился, но кожа на ощупь оставалась холодной и липкой. Вокруг, куда ни глянь, тянулись выжженные остовы домов и машин. У нескольких внушительных трейлеров отсутствовали стенные панели. Кухни и гостиные внутри выглядели как жилые. Хотя при ближайшем рас смотрении оказывались слегка подтоплены, завалены листвой или разорены лесными зверями. Мы словно попали на огромное техногенное кладбище.
Большинство дверей в автофургонах были деформированы или даже вырваны с корнем, шины спущены, однако повсюду еще присутствовали признаки жизни. На стенах висели фотографии счастливых семей, дедушкины часы продолжали отсчитывать время, чайник находился там, где ему и положено, – на плите. А маленький свинг-сет [8] в дальнем конце площадки выглядел как новый.
Зу и я обошли вокруг лежащего на боку трейлера, оставляя в грязи четкие следы. Бросив короткий взгляд на ржавый остов, я быстро отвернулась и крепче сжала желтую перчатку. Зу вопросительно посмотрела на меня, но я лишь покачала головой.
– Жутковато.
Вскоре опять пошел дождь. Струи с грохотом барабанили по стеклу и металлическим панелям. Прямо перед нами на дорогу вывалилась дверь, и я с трудом успела отскочить в сторону. Зу беспечно перемахнула через нее и пошла дальше, к Лиаму и Толстяку, которые о чем-то ожесточенно спорили впереди.
Лиама я узнала далеко не сразу. Сегодня на нем была голубая толстовка с капюшоном и легкая кожаная куртка. Капюшон Лиам натянул на голову, а под ним я разглядела нечто напоминающее шапку с логотипом команды «Редскинс». Интересно было бы узнать, где он все это раскопал, особенно очки-авиаторы на пол-лица.
– …не является, – произнес Толстяк. – Я тебе говорил!
– Они говорили про восточную часть страны, – настаивал Лиам. – А значит, это могла быть и Западная Вирджиния…
– Или нас просто надули, – закончил Толстяк и, услышав наше приближение, резко обернулся. При виде меня лицо его помрачнело.
– Доброе утро, солнышко! – воскликнул Лиам. – Хорошо спала?
Зу скакала вприпрыжку, но мне каждый шаг давался все тяжелее и тяжелее. Сложив руки на груди, я попыталась собраться с мыслями.
– Что это за место?
На этот раз вздохнул Лиам.
– Ну, мы хотели добраться до Ист-Ривер.
– То есть в Вирджинию, – уточнила я, разглядывая собственные туфли. – На полуостров, где Ист-Ривер впадает в Чесапикский залив.
– Спасибо, Кэп. – Толстяк покачал головой. – Мы говорим об Ист-Ривер мифического Беглеца.
– Эй! – В голосе Лиама зазвучали резкие нотки. – Полегче, приятель. Мы сами узнали об этом только недавно, в лагере.
Толстяк недовольно отвернулся.
– Не важно.
– Что это?
Лиам перевел взгляд на меня, и я машинально повернулась к Зу. Малышка выглядела сконфуженной. «Возьми себя в руки, – подумала я, – хватит».
Нет, я никого не боялась, даже Толстяка. Разве что опасалась разрушить их жизни, в красках представляя реакцию каждого, когда правда обо мне выплывет наружу. Что тогда делать, как себя вести? Этого я не знала. Любой взгляд или слово в мой адрес приводили к дискомфорту, боли и страху. Чувство неуверенности не собиралось никуда исчезать. Я шарахалась от каждой тени, словно разучившись общаться с людьми.
Лиам вздохнул и почесал затылок.
– Впервые мы услышали об Ист-Ривер в лагере. Предположительно – чисто теоретически – так называется место, где живут необычные дети. И заправляет грандиозным шоу некто по кличке Беглец. Он помогает сбежавшим связаться с родными незаметно для СПП. В Ист-Ривер есть еда, спальные места – ну, ты поняла. Вот только где его искать – непонятно. Мы думали, призрачный лагерь находится где-то здесь. Собственно, из-за нескольких бесполезных подсказок мы исколесили все Огайо. Похоже на то, что…
– Не стоит трепать об этом на всех углах, – закончила я. – Но кто такой этот Беглец?
Лиам пожал плечами.
– Неизвестно. Хотя… Думаю, есть те, кто владеет информацией, но хранит ее в секрете. Об этом парне ходят невероятные слухи. Кличку ему придумали СПП. По неподтвержденным данным, малец сбегал от них аж четыре раза.
От потрясения я не могла вымолвить ни слова.
– Немного уязвляет самолюбие, да? Раньше я чувствовал себя неважно. До тех пор, пока не услышал эту историю. – Лиам пожал плечами. – Говорят, он из этих – из оранжевых.
Последнее слово оглушило меня, точно удар грома. Ноги приросли к месту. Лиам хотел сказать что-то еще, смягчить впечатление, но я его уже не слышала. В ушах застучала кровь.
Беглец. Человек, помогающий вернуться домой. Если, конечно, у тебя еще остались дом и любящие родители, с нетерпением ждущие твоего возвращения. Шанс на воскрешение.
Значит, одному из оранжевых все же удалось выбраться.
Я плотно зажмурилась, уткнувшись лицом в ладони. В помощи я не нуждалась – по крайней мере, в такой помощи. Вряд ли родители примут меня обратно с распростертыми объятиями. Я для них всего лишь опасная незнакомка, не более того. Конечно, оставалась еще бабушка, но где она сейчас, я не имела никакого понятия. Возможно, она вообще не захочет меня видеть после всего, что я натворила?
– Но зачем тебе помощь этого парня? – спросила я, ощущая в голове прежнюю легкость. – Может, лучше сразу вернуться домой?
– Пораскинь мозгами, Зеленая, – сказал Толстяк. – Мы не можем вернуться домой, потому что СПП следят за нашими родными.
Лиам покачал головой и снял наконец очки. Он выглядел изможденным, под глазами залегли синяки.
– Будь осторожна, ладно? Ты по-прежнему хочешь, чтобы мы выбросили тебя на автобусной остановке? Потому что мы все будем рады…
– Нет! – крикнул Толстяк. – Не будем. Мы и так уже потратили на нее кучу времени, даже посадили на хвост агентов Лиги!
В сердце неприятно кольнуло. По сути, Толстяк оставался прав. Так лучше для всех. Нужно выйти на ближайшей автобусной остановке и покончить с этим.
И все же я нуждалась в помощи Беглеца не меньше остальных. Вот только как было попросить остаться? Я и так доставила ребятам кучу неудобств, не говоря уже о невидимых пальцах, грозящих разрушить жизнь и сознание тех, с кем мне довелось встретиться. Если всех нас поймает Лига, я никогда себе этого не прошу. Никогда.
Уж лучше искать Беглеца самостоятельно. Так мне, по крайней мере, не грозит случайно залезть в чью-то голову. В этом была своя доля облегчения. Жаль только, что мне хотелось совершенно другого. При мысли о том, что я останусь под этим серым небом в одиночестве, тело начинала бить крупная дрожь.
– Итак, – сказала я, покосившись на ближайший трейлер, – это оказался не Ист-Ривер.
– Может, раньше и был, – заметил Лиам. – Они могут переезжать с места на место. Не знаю.
– Или, – проворчал Толстяк, – их всех переловили СПИ. Даже если когда-то здесь и был Ист-Ривер, то теперь его больше нет. Так что доставим письмо Джека по назначению, а потом – домой, своими силами. Правда, есть еще скиптрейсеры. Они наверняка нас поймают и вернут в лагерь, только на этот раз…
– Спасибо, Толстяк, за твой бесконечный оптимизм! – воскликнул Лиам.
– Я часто бываю прав, – возразил тот. – Признайся в этом.
– Но бывает, и ошибаешься, – сказал Лиам, погладив Зу по голове. – В любом случае это была ложная тревога. Давайте лучше посмотрим, нет ли здесь чего-нибудь полезного, а потом вернемся на дорогу.
– С меня хватит! Я устал тратить время на всякие глупости. – Сунув руки в карманы, Толстяк двинулся вперед. Слава богу, я успела вовремя отпрыгнуть в сторону. Он едва не задел меня плечом.
Я обернулась. По дороге Толстяк то и дело пинал камни и разный хлам. Внезапно передо мной вырос Лиам.
– Не принимай на свой счет, – как-то неуверенно сказал он. – То есть… А, ладно, Толстяк и впрямь похож на ворчливого старика в теле семнадцатилетнего парня, но раньше он таким не был. Просто теперь постоянно пытается тебе насолить, чтобы выпроводить подальше.
О да, – подумала я. – У него хорошо получается.
– Знаю, это не оправдание, но он жутко переживает за всех нас. А выпады в твой адрес… Знаешь, у Толстяка на самом деле добрые намерения. Если отбросить шелуху, клянусь, более преданного друга не найти. Он как огня боится предательства, заботится о Зу. Толстяк не вынесет, если ее опять поймают.
Когда я наконец решилась поднять глаза, то увидела лишь спину Лиама – он шел к дальней линии трейлеров. На секунду меня охватило желание последовать за ним, но в этот момент я краем глаза заметила желтые перчатки Зу. Малышка беспечно скакала по трейлерам, балансируя на кончиках пальцев у самого края оконных проемов, а один раз даже попыталась залезть в кабину. Точнее, в половинку кабины. Вторую часть как ножом отрезало. Хрупкая металлическая крыша этой развалины грозила упасть в любую минуту. С каждым новым порывом дождя или ветра она раскачивалась и скрипела все сильнее.
Зу надвинула капюшон на глаза, но я видела, как она поднесла руку в желтой перчатке к лицу, будто смахивая прядь волос. Потом еще раз. Кажется, она слегка побледнела.
В памяти всплыл последний разговор с Толстяком в минивэне.
– Эй, Зу… – начала я и остановилась. Как спросить ребенка о том, кто копался у нее в мозгу, не вызвав при этом болезненных воспоминаний?
Правда заключалась в том, что доктора Термонда частенько рылись в шестеренках своих подопечных. Особенно если хотели что-то выяснить. Когда привезли меня, эксперименты уже прекратились, но волосы на головах старшего поколения отрастали еще долго. В глубине сознания засела мысль о том, что молчание Зу может быть вовсе не связано с несчастным случаем. Возможно, все дело в докторах: дернули не за те ниточки или слегка переусердствовали в «лечении».
– Зачем тебе обрезали волосы? – в конце концов спросила я.
Многие девочки в Термонде, в том числе и я, предпочитали короткую стрижку. Но нас никто не спрашивал: стригли в лагере один раз в год. Божественные волосы Зу были срезаны почти на корню. Я подумала, что она вряд ли захочет ответить на мой вопрос.
Зу никогда не показывала обиды. Тем не менее Сузуми вдруг вцепилась руками в волосы и с выражением крайнего дискомфорта начала усиленно чесать кожу. Видя, что я не понимаю, она демонстративно вынула одну руку из перчатки и опять почесала голову.
– О, – воскликнула я, – так у вас были вши?
Зу кивнула.
– Упс! – Это многое объясняло. За исключением того, почему Зу не может говорить. – Прости!
Пожав плечами, Зу отвернулась и направилась к ближайшему автофургону.
Я последовала за ней. Дверь открылась с противным скрипом. Увидев меня, Зу состроила кислую мину, и я понимающе кивнула. Внутри пахло чем-то сладким… и неприятным. Словно сгнивший фрукт.
Я начала осмотр с маленькой гостиной, а точнее, с белого шкафчика. Ярко-красные диванные подушки, так же как и телевизор напротив, оказались покрыты слоем пыли. На столе стояла одинокая кружка с кофе. Спальное место выглядело довольно скудным: несколько подушек, лампа, шкаф с одним красным платьем и куча пустых вешалок.
Я уже собралась переодеть футболку, когда краем глаза заметила кое-что необычное.
Кто-то прикрепил эту штуку к боковому зеркалу. Ничего выдающегося или привлекающего внимание, но отсюда, с расстояния в несколько шагов, я вдруг заметила внутри красный огонек. Это была камера, направленная на дорогу так, чтобы видеть каждого, кто проходит мимо.
И если сейчас я видела Бетти как на ладони, значит, камера тоже.
По форме она немного отличалась от тех, что висели в Термонде, и все же выглядела похоже. А значит, могла принадлежать тем же людям. Мы с Зу переглянулись.
– Стой здесь, – бросила я, хватая со стола кружку с кофе.
Трех шагов хватило, чтобы пересечь фургон. Держа кружку, точно меч, я пнула по пути несколько коробок с мусором и в этот момент увидела среди целлофановых пакетов красную перчатку, слишком маленькую для взрослого человека.
То, что кружка все еще у меня в руке, я поняла, лишь когда с силой ударила по устройству. Дешевый пластик треснул и упал на землю, оставив ручку меня в руках. Черная луковица осталась на своем месте, с той лишь разницей, что теперь глаз смотрел прямо на меня.
Она включена. Мысль молнией пронеслась у меня в голове. Я торопливо огляделась в поисках какого-нибудь тяжелого предмета. И продолжает записывать.
Не помню, чтобы я звала Зу, но она вынырнула сбоку, ее свитер топорщился от припрятанных под ним вещей. Видимо, Зу поняла, что происходит: не успела я открыть рот, как она стащила с руки желтую перчатку и потянулась к камере.
– Нет!
Еще ни разу я не видела силу желтых в действии. Но мне доводилось сталкиваться с последствиями – такими, например, как перебои с электричеством в лагере. Если лагерные инспекторы считали неполадки делом чьих-то рук, то немедленно включали белый шум. И все же из Термонда желтые исчезли так давно, что я уже успела забыть, каково это – говорить на таинственном языке электричества.
Едва Зу коснулась камеры, как раздался высокочастотный писк. Между подушечками пальцев и корпусом камеры прошел ослепительно-белый разряд тока. Пластик раскололся и пошел пузырями, испуская удушливую вонь.
Все лампочки в автофургоне вспыхнули ярким светом. Двигатель фыркнул и взревел. Пол под ногами заходил ходуном, словно мотор резко очнулся от долгой спячки.
Надев перчатку обратно, Зу обхватила себя руками и крепко зажмурилась, молясь, чтобы все побыстрее закончилось. Но времени на ожидание не оставалось. Схватив Зу за свитер, я бросилась к двери. Из-под свитера на пол посыпались вещи, но мне было все равно. Нужно было вытащить ее из автофургона. Зу дрожала всем телом, но я упорно продолжала тянуть ее к дороге, к Черной Бетти.
– Идем! – крикнула я, не давая ей остановиться. Сияющие глаза Сузуми погасли, как свеча. – Все в порядке, – солгала я. – Нужно добраться до остальных.
Камеры были прикреплены к лобовому стеклу каждого трейлера. Пока мы бежали к Бетти, они то и дело мелькали перед глазами. Выводить «луковицы» из строя не было смысла. Кто бы их ни установил, он нас уже увидел. Оставалось бежать, и как можно быстрее.
«Может, они старые», – подумала я, распахивая дверь минивэна. Их могли установить много лет назад для защиты от грабителей. Кто знает, куда передается запись? Может, вообще в никуда.
Но сердце подсказывало обратное. Они приближаются, приближаются, приближаются.
Я хотела позвать остальных, но ребята могли быть где угодно. Забравшись в кабину вслед за Зу, я сделала единственное, что казалось уместным в данный момент, – нажала на гудок. Бетти оглушительно взвыла, и сонный пейзаж ожил. С ближайшего дерева вспорхнула в небо стайка птиц. А я все жала на гудок что есть мочи в быстром, четком ритме.
Толстяк выскочил из прохода между автофургонами и побежал к нам. Лиам оказался на несколько рядов дальше. Поняв, кто сигналит, оба резко снизили темп. Толстяк недовольно скривился.
Высунувшись из водительского окна, я громко крикнула:
– Мы должны ехать – прямо сейчас!
Лиам что-то сказал Толстяку, но что – я не расслышала. Через секунду парни запрыгнули в минивэн.
– Что? – выдохнул Лиам. – Что случилось?
Я указала на ближайший трейлер.
– Там везде встроенные камеры, – резко ответила я. – В каждом из них.
Толстяк с шумом выдохнул.
– Ты уверена? – Голос Лиама казался спокойным. Слишком спокойным. Пытаясь осмыслить услышанное, он торопливо вставил ключ в замок зажигания.
Задние шины натужно заскрипели: мы начали разворачиваться. Скорость была такой, что я отлетела на заднее сиденье.
– О господи, – прошептал Толстяк, – Не могу в это поверить. Мы словно Гензель и Гретель. Боже, неужели это ее?
– Нет, – сказал Лиам. – Нет. Она слишком труслива, чтобы податься в скиптрейсеры. Тут что-то другое.
– Они скоро будут здесь, – вставила я, едва мы выехали на дорогу, пустынную и широкую, словно жадный раскрытый рот, готовый проглотить нас с потрохами. – Возможно, они шпионили за теми, кто жил здесь. Может, тут и впрямь когда-то находился Ист-Ривер…
Или обыкновенная ловушка для доверчивых подростков, жаждущих отыскать настоящий Ист-Ривер.
Лиам оперся локтем о дверь и положил подбородок на раскрытую ладонь. Когда он заговорил, множество отражений в разбитом лобовом стекле синхронно открыли рты. Минивэн поехал быстрее, и ветер засвистел сквозь пулевое отверстие.
– Смотрите в оба. Увидите что-то настораживающее – дайте мне знать.
Настораживающее. Это что? Наглухо заколоченные дома? Изрешеченный пулями минивэн?
– Хотел я подождать до темноты, – пробормотал Толстяк, барабаня пальцами по стеклу. – Знал, что так будет лучше. Если камеры в рабочем состоянии, у них наверняка есть регистрационный номер и все прочее.
– Я позабочусь о номерах, – пообещал Лиам.
Толстяк открыл рот, но ничего не сказал, лишь прислонился головой к окну.
– И кто за нами гонится? СПИ? – спросила я, когда мы пересекали очередной железнодорожный переезд.
– Хуже, – вздохнул Толстяк. – Скиптрейсеры. Охотники за головами.
– Ряды СПИ значительно поредели, – пояснил Лиам. – Так же, как и Национальная гвардия. Про местную полицию и говорить нечего. Если у них не окажется здесь своего охотника за головами, с нами все будет в порядке.
Следующие слова поразили меня до глубины души.
– Награда за каждого пойманного ребенка – десять тысяч долларов. – Толстяк повернулся ко мне. – Страна разваливается, как карточный домик. Ничего уже не будет хорошо!
В отдалении шумел поезд. Этот звук я слышала в Термонде каждую ночь. Впившись ногтями в бедра, я закрыла глаза и сидела так, пока гул не стих. А потом Лиам вдруг спросил:
– Зеленая, ты в порядке?
Вытирая лицо, я задумалась, отчего оно стало влажным – от дождя или от слез. Ничего не ответив, я съежилась на заднем сиденье. Мне хотелось поучаствовать в разговоре об Ист-Ривер, рассказать, что существует миллион мест, где Беглец мог бы организовать лагерь, помочь решить эту загадку. Но я выбрала молчание.
Хватит вопросов, пора перестать себе лгать! Самый страшный из монстров не имел никакого отношения ни к скиптрейсерам, ни к СПП. Нет. Настоящий монстр сидел сейчас на заднем сиденье минивэна. И в любой момент грозил себя рассекретить.
