Когда всё заходит слишком далеко

Глава2. Часть3.

-Альфред, успокойся!- Крауц напрягся, ведь кто знает, что брат может выкинуть. Почему именно брат? Так потому что Альфред не осмелится сейчас накинуться на Гилберта, не зная что ожидать .

-Н-но!...- Было видно, что Альфред хотел что-то сказать, однако Артур одёрнул его, тем самым заставляя сесть и шикнул, а Гилберт тем временем смерил их презрительным взглядом, усмехнулся и вернулся к разговору с Россией.

-Что ж... раз все наконец-то на месте начнём собрание!-Сказал Людвиг, всё ещё напряженно просматривая на брата.

Первым выступал Хонда, но, как и обычно, слушали доклад единицы, хотя в этот раз, похоже, и вовсе никто не слушал, все были заняты своими думами.

-Ой не нравиться мне это...-Тихо сказал Торис, косясь на говорящих Россию и Калининград. Хорошо хоть стол был овальным и находился, Литва довольно далеко от противоположной стороны, из-за чего его не услышали.

-Мне тоже тотально не нравиться то какой Януш сейчас...-также тихо сказал Феликс.

-Признаю, сейчас брат навивает не очень радужные воспоминания, да и мысли.- Сказала Ольга, а Наташа хмуро качнула головой в знак согласия. В их разговор вступил Альфред и Райвис, иногда вставляли свои реплики и Эдуард с Артуром.

Тем временем у Гилберта и Ивана.

-Ты... точно уверен в своём решении?-Спросил Гилберт Брагинского.

-Да. Мне надоело всё Гил. Мне надоело то, что меня обвиняют во всех грехах человечества. Мне надоели эти проблемы в стране. Я хочу отдохнуть. Я хочу нормальной жизни.- Тихо сказал Ваня, откинувшись на спинку стула и медленно обведя всех в зале взглядом уставших глаз.- Я пойму если ты захочешь остаться с братом, Гил. Людвиг тебе всё же родная кровь, в принципе, как и Родерих.- Иван грустно улыбнулся и сел нормально. Гилберт закусил нижнюю губу и как-то печально посмотрел на славянина.

Сидящий рядом с Брагинским француз цокнул языком так ничего и не расслышав из разговора. Дания что сидел рядом с экс.Пруссией насмешливо посмотрел на Франциска, который вот уже как минут 20 всё не может подслушать разговор. Всё же, насколько Хенрик помнил, Иван в детстве был отменным магом, чтобы глупые англичане не говорили о полной анти-магичности. Такие чары, которые он ставил, могли разбить только маги прошлого поколения. Скандинавия, Русь, Британия (мать Артура) и т.д., наверное, к ним можно было бы отнести и Китай, но он всё же больше основывается на медицине и внутреннем контроле маны, чем на магии. Ещё можно было бы отнести к ним Скотта Керкленда, Шотландию, старшего брата Артура, но он уже давно перестал практиковать магию. Не выдержал тщеславия младшего и бросил, а зря, он был хорошим тёмным магом, отличным некромантом и просто невьебенным зельеваром. Сам Хансен мог увидеть лишь плетение этих чар и не то чтобы, но... Вау, просто Вау. Эти чары Брагинский наколдовал меньше чем за пять минут, притом колдовал он явно не заморачиваясь, но они вышли настолько сильными и красивыми что просто даже слов подобрать нельзя. Если брать того же Англию в пример, то его чары не просто уступаю и нервно курят в сторонке, а... ну даже не знай. Артур, всегда китяшийся тем, что именно у него был такой невьебенный маг как Мерлин, на порядок (а точнее на несколько) уступал Ивану. Все его плетения чар были безобразны и откровенно говоря, страшны, а это могло значить только одно, хотя нет, было два варианта. Первый: обычно такое безобразное плетение у новичков, которые толь приступили к практике. Второй: Такое плетение идёт у неудачников и тщеславных людей. И тут сложно было сказать точно, к какому варианту относится Керкленд, ведь, насколько знал Дания, Артур никогда всерьёз магии не учился. Хотя, если уж на то пошло, то спонтанные плетения выходили у него довольно-таки опрятными, а иногда и красивыми, но что-то мы ушли слишком далеко от реальности. Хенрик смотрел своими горящими потусторонним светом, голубыми глазами с лёгким прищуром за живым, мать твою, плетением чар, что после лёгкого взмаха руки России начали пропадать. А ещё ему показалось -или нет?- что что-то под бинтами русского вспыхнуло синим. К концу подошло выступление Турции и сейчас должен выступать Росс. На лице русского появилась милая, дежурная, улыбка, а в руках документы. Почему-то всё внутри некоторых стран обрывалось, стоило им только посмотреть на Россию с документами, а нутро кричало: "Идиоты! Дебилы! Остановите его! Остановите, пока не пожалели!". Когда он встал за кафедрой и мягко кашлянул, привлекая к своей персоне внимание стран, он начал говорить, вот только... Зря они его всё же не остановили.