Неправильные герои

Глава 8

– Убит!

Калдер сначала растерянно посмотрел на лезвие, застывшее в опасной близости от его шеи, потом поднял глаза на меня и виновато улыбнулся.

– Да ну, Алек, это не честно, – извиняющееся пробормотал он. – Я устал, а ты... а ты превзошёл учителя. Тебя будто кто-то направляет – уж не обижайся, но каких-то несколько недель назад ты бы в собственных руках запутался.

Я покраснел от неожиданной похвалы и кивнул, убирая оружие в ножны – а ножны, как показывала практика, нужно было убирать подальше от Ники... и Нику в некоторых случаях тоже неплохо было бы куда-то убрать... но под конец дня сил не оставалось ни для чего.

Усталость, накопившаяся во время перехода через горы, давала о себе знать: раньше мы бы шли, пока не перестали различать дорогу под ногами, а теперь, кое-как добравшись до более-менее живописного местечка – оно нашлось около речушки, бегущей у подножий холмов, – ещё засветло объявили привал, и глядя на измученные лица друзей, я понимал, что раньше завтрашнего дня нас не поднимут даже трубы архангелов. То, что Калдера удалось уломать на очередной учебный поединок, казалось прямо-таки чудом.

То ли дело было, когда мы только вышли из «дворца среди туманов»! Шагали целыми днями, как заведённые, не чувствуя ни голода, ни усталости. А когда горы остались позади, уступив место прекрасным лесам, ещё не тронутых золотом осени и выросших на ужасно надоевших нам холмах, силы как-то сошли на нет.

– Даже знаю, что ты сейчас скажешь. «Побольше практики, и тебе не будет равных»? – попытался пошутить я.

– Мои действия настолько предсказуемы? – Калдер покровительственно потрепал меня по плечу, глядя в сторону, где остались Кассий и компания – мы отошли достаточно далеко, чтобы я мог заблудиться в трёх соснах без подсказок принца. – Спасибо, что помог отвлечься.

Мне очень захотелось закатить глаза и сказать что-то вроде «сколько уже можно об этом думать, а?», но я сдержался. Бедняга Калдер! Он сильнее всего переживал за успех нашего предприятия и теперь, в самом его конце, совсем извёлся из-за бесконечных терзаний. Почти не ел (отмахивался: «Я не голоден», хотя с нашим-то пайком давно не доводилось есть досыта), мало спал, и если говорил с кем-то, то тихо и коротко, строго по делу. От неунывающего, всегда излучавшего спокойную жизнерадостность принца теперь осталась лишь тень, и было невыносимо больно наблюдать за этой переменой.