Ребёнок [ЗАКОНЧЕНО ]

23 Часть

- Не сметь! Ты никуда не уходишь, - тыкаешь пальцем и Чона, - а ты, уважаемый Юнги, завтра сам приезжаешь ко мне, рассказываешь, как дела, и забираешь своего сына, не раньше!

- Что с тобой? - обиженно бубнит Мин. Порой тебе кажется, что ты старше него и забываешь о том, что давний друг почти воспитал тебя и годится в отцы.

- Я давно не видела тебя, почему ты не хочешь прийти в гости?

Второй раз уже холодок возвращается и покрывает мурашками кожу. В этот раз Чону страшно, что ты хочешь признаться отцу о сексе, и теперь желание сбежать резко возвращает Гука на землю. действительно здесь нечего ловить, чувства пройдут, и чем скорее он свалит, тем лучше, так что он на низком старте готов вылететь пулей отсюда, пусть даже будет выглядеть позонным трусом, но так оно и есть. Бояться - это сохранить себе жизнь, побеспокоиться о здоровье, страх - нормальное явление.

- Нет, пап, я сам приеду, всё нормально! - Чонгук хватает трубку и кричит в неё, тут же отдавая обратно, его голос волнительно радостный, видимо, думает, что может сбежать от разговора.

- Он меня папой назвал? - взрывается удивлением Юнги.

- Короче до завтра, пока, - ты бросаешь трубку, злобно зыркая на парня, который стоит с круглыми глазами, весь ошарашенный своей же фразой, его рот приоткрыт, а носок ноги уже поворачивается в сторону своей спальни. - Ты обещал мне разговор, Чонгук, - ты откидываешь телефон на смятую постель. За время его отсутствия ты успела полежать, одеться и миллиард раз себя накрутить. После секса стало всё лишь запутаннее, хуже намного, чем до этого, и ты так боишься, что теперь он правда с испуга уйдёт и никогда больше не появится в твоей жизни. От этих мыслей у тебя болит сердце, на душе льют дожди, сыро и затхло.

Чонгук подросток, у него каждый день новые взгляды на жизнь и новые вкусы. Ты сама себя ругаешь, что начала это, позволила заходить всё дальше и дальше, а теперь ты смотришь на его сверкающий взгляд и чувствуешь печаль.

Этот секс был слишком нежным, таким откровенным и чувственным, медленным и обнажённым во всех смыслах, что сейчас тебе хочется забиться в угол и рыдать, потому что, кажется, ты вложила туда слишком много чувств и теперь никогда не сможешь от них отделаться. Кажется, что так может быть только с Чонгуком. Ты уверена, что и второй и третий секс, если они случатся, могут быть абсолютно разными, но они будут с Чонгуком, а если это с ним, то уже не как у всех.

Потому что это тот самый вредный ребёнок, который боится всего, он страшится этого мира и защищается от него лишь своими иголками. Чонгук - небо. Грозовое, атянутое тучами, однако ты в нём увидела солнышко и теперь остаётся лишь мечтать об этих ясных днях. Ты даже не понимаешь, как поступит и что скажет Гук, сама не можешь разобраться в том, что же в тебе происходит.

Тебе так нравится сейчас Гук, что даже больно, ты хочешь его раскрыть, заставить доверять, что готова пойти через самую дальнюю тропинку, через опасные дебри. Ты его уже считаешь своим, ты видела искренние эмоции на лице во время прелюдий, ему нравишься ты однозначно.

- Я помню, я обещал рассказать о своих чувствах, - он снова переступает с ноги на ногу, сам не понимает, как мило он ножками перебирает со стороны, его маленькие шажочки, руки всё никак не может устроить на месте, кусает губу и вздыхает несколько раз.

В тебе нежность от его желания прикрыть тёмные соски, от его белых ног совсем без загара, от каждой мускулы на теле, пусть даже при общей худоватости. Чон выглядит родным и правильным вот так рядом с тобой, в твоей спальне, больше ты никуда не хочешь его отдавать.

- Так вот, - поднимает голову резко, смотрит на тебя, не моргая, но снова опускает голову. - Ну.. разве это не очевидно? Ты меня бесишь, но стоит всё равно только на тебя. Я не хочу говорить тупые слова про любовь, это бред. Всё, что я чувствую, ты видела, не вижу смысла продолжать.

Бубнит тише, чем обычно, говорит на удивление по-взрослому, но всё так же грубо, в своем репертуаре. Он изменился, очень заметно, что за такое недолгое время всё поменялось. Теперь ты даже ненавидеть его не можешь, но видишь, как он сдерживается в выражениях, как смягчился тон. От этих перемен тоскливо на душе, ведь он уйдёт обратно к Юнги и всё, скорее всего, вернётся на свои места.

- И что с этим делать? Я всё ещё хочу постоянно с тобой целоваться, Чонгук, - ты краснеешь от этих слов не так сильно, а парень вспыхивает яркой свечкой, смотрит на тебя во все глаза и моргает пару раз, будто впервые слышит. - Я не знаю, могу ли к тебе прикасаться, могу ли обнимать, когда хочу, потому что каждый раз я вижу, как ты хочешь оттолкнуть или уйти, - эмоции на пределе, ты понимаешь, что после секса действительно говорить проще, но в то же время голос предательски дрожит.

- Но я же не отталкиваю.

- Отталкиваешь, - ты усмехаешься, потому что Чонгук ещё никогда не выглядел таким виноватым. Видно, что он хочет уйти, не может спокойно стоять, пыхтит и громко дышит, а ты забавляешься его состоянием, имея возможность хоть раз говорить напрямую.

- Можешь делать.. что ты там хотела делать. Я пойду.

Он почти выбегает из спальни, и тебе смешно становится с противоречия его слов, до ужаса забавно, потому что он позволил всё и ушёл, чтобы ты не смогла ничего сделать, закрыл дверь в свою комнату и опять замуровался. Глупый, бесячий ребёнок, от которого у тебя внутри бултыхается нежность и раздражённость в одном кувшине.

- Чонгук, - ты стучишь, и перед глазами пролетают ещё сотни таких дней, когда ты пыталась его вызволить из конуры. - Чонгук! Я сейчас позвоню Юнги и всё расскажу про нас с тобой!

Действует моментально, дверь раскрывается и лицо парня выглядывает со злостным прищуром и сжатыми губами.

- Ты не посмеешь.

- Мне ничего с этого не будет.

- Ха, мне тоже, - он силится закрыть дверь, но ты подставляешь ногу.

- Ты сейчас же выходишь, - ты цепляешь его ладонь, смотря, как парень замирает, снова переводя взгляд на ваши руки как на что-то инопланетное, - идёшь ко мне в кровать и спишь до самого утра в моей спальне, ясно?

Чонгук хлопает глазами, сопротивляется, но потом всё же даёт вытянуть его наружу и уложить рядом с собой. Ему неуютно, он пытается лечь, не касаясь тебя, но всё не получается и тогда ты сама поворачиваешься к нему лицом, переплетаешь ваши ноги и кладёшь его ладонь себе на бедро.

- Трогай, Чонгук, тебе всё это можно трогать, - водишь его ладонью по талии и ниже, на что он довольно растягивает губы и цепляется за ягодицу.

- В моей кровати мне всё равно удобнее, - ворчит по-доброму, но без огрызаний не может, а сам довольным котом лапает твой зад, щупает и на ногу переходит, всё ниже, а потом к бедру обратно, гладит тебя, все ближе придвигаясь и переплетая всё сильнее ваши ноги. - Я сейчас опять возбужусь.

- Так спи.

- Нет, ты сама разрешила трогать.

Ты смеёшься. Его упрямость порой совсем детская и до безумия милая. Всё вышло у вас совсем не так, как хотелось, опять пробираться пришлось сквозь иголки и гонор упрямого слепца, но это стоило того, чтобы смотреть на его расслабленное лицо, чтобы чувствовать запах Чонгука, пока засыпаешь.