Что тебе дороже?

Пролог

- Пиздец!

 Грохот и звон стекла наполнили ювелирную лавку, отрывая её хозяина от работы.

- Гарри, это нереальный бедлам!

 В поле зрения ювелира попал чуть полноватый паренек лет 25, его ровесник. Возмущенный взгляд светло-голубых глаз встретился с насмешливым ярко-зеленым.

- В мастерскую никто не заходит, Большой Дэ.

- Это из-за того, что они боятся не вернуться!

 Молодой хозяин лавки вскинул брови в притворном возмущении и откинул косу за спину, скрещивая руки на груди:

- Так что же произошло во внешнем мире такого, отчего ты пришел в мою обитель, рискуя своей жизнью?

- Мама устраивает семейный ужин и очень хочет, чтобы один «глупый мальчишка, ничего не видящий дальше своих драгоценных камушков, вылез из своей пещеры и пришел на праздник. А то ещё немного и плесенью покроется».

 Гарри улыбнулся. Тетя Петунья... Добрая, но строгая, любящая, но подзатыльники у неё не менее сильные, чем у дяди Вернона. Они заменили ему семью, которую он не помнил. Убийство...

  Дадли Дурсль заметил состояние своего брата и решил его приободрить:

- А я принес твой любимый чай...

 Гарри вновь поднял на кузена взгляд своих невозможно зеленых глаз, теперь они светились любопытством, а на губах брюнета появилась предвкушающая улыбка:

- Молочный улун?

- Он самый.

 Гарри кивнул, и оба парня ушли на кухню. Она располагалась на втором этаже мастерской и была маленькой, но уютной. Темно-зеленые и синие тона гармонировали между собой, создавая атмосферу уюта, а дубовая мебель лишь закрепляла эффект. Несмотря на темные цвета, комнату нельзя было назвать мрачной  – на противоположной от входа стене располагалось большое окно, сквозь которое проходил солнечный свет.

 Ювелир махнул рукой и на столе появились чашки с маленьким чайником для заварки, а на плите чайник побольше – с водой. Пока вода грелась, кузены сели за стол, и Дадли вновь начал давно наскучивший всем разговор:

- Ты жалеешь?

- О чем? – спросил Гарри, делая вид, что не знает, о чем его спрашивают.

- О том, что письмо так и не пришло...

  В комнате повисло молчание. Жалел ли Гарри? Хотел ли получить этот чертов клочок бумаги? Возможно, в детстве, читая сказки о волшебниках. Но всё это в прошлом. Брюнет зло поджал губы, совсем как тетя, когда говорила о мире магии:

- Жалеть, что не нужен обществу, которое бросило меня и больше никогда не вспоминало о моем существовании? Брось. Тетя давно нам с тобой об этом рассказала. Они были молоды, и свою сестру она задирала. Об этом все знали. А теперь подумай, брат. Кто отправит ребенка на воспитание людям, которые предположительно не особо ладят с его родителями? Никто. Но Тетя давно переросла детские обиды.

 Дадли поник, ему так нравилось всё волшебное. Ещё в детстве он с замиранием сердца ждал, когда Гарри придет письмо из Хогвартса – такой необычной, недостижимой, а потому удивительной школы чародейства. Но время шло, а письма всё не было...

- Родители всегда всё понимали, Гарри.

- Да.

 Парни вновь замолчали – оба знали, что миссис и мистер Дурсль знали намного больше, чем всегда им показывали. Знали также и о том, что в отличие от детей, магию они не любили, но Гарри никогда не упрекали. Ни тогда, когда он творил всякие странности в детстве, ни позже, когда он колдовал уже осознанно, ни даже тогда, когда, никого не спрашивая, бросил престижную частную школу ради занятий у старого ювелира. Металл и камни будто пели под руками юного подмастерья, и хваткий мастер вцепился в юное дарование, как клещ. Никто даже не удивился, что Гарри Дурсль, а не многочисленные родственники старика, получил мастерскую после его смерти. Также никто из родных не удивился, что буквально за пару лет юный наследник вывел свою мастерскую «Crazytunia moonstruck» на первую строчку в Британии, и к своим двадцати с хвостиком стал весьма известным мастером. Хотя сам предпочитал не светится, сбывая товар через посредников. Очень немногим удалось познакомиться с мастером и сделать заказ лично, но все они считали, что им очень повезло, а потому посторонним личность ювелира не выдавали. Были, конечно, и зависники, и просто «шутники». Так с чьей-то легкой руки название лавочки сократилось до «Crazy moon». Вслух и в толпе так никто не говорил, но тайна ювелирной, также как и странности самого ювелира – сделали своё дело и то там, то тут слышались шепотки.

 Дурсли, что всю жизнь старались всеми силами соответствовать термину «нормально», лишь неодобрительно качали головой, но ничего не говорили. Петуния Дурсль ворчала что-то на тему того, что он пошел в отца, а Вернон радовался, что у его приемного сына появилась работа. Пусть это не работа в кампании, но и не абсолютно противоположная нормальности - волшба. Хотя на такие речи отца Дадли бросал многозначительные взгляды на кузена, но все делали вид, что не замечают.

 Чайник закипел, нарушая тишину, Гарри встал, чтобы его выключить. А часом позже братья тепло распрощались друг с другом, и Дадли покинул уютный домик на окраине Лондона.