Sorry, insomnia.

- Юнги, мне жаль, но сосредоточтесь.

Если подумать, люди живут все как один, они должны заработать, создать семью. Это так утомляет.

На часах уже 6:40, веки предательски тяжелые, но ни на секунду не смыкаются, сон как враг номер один, который отвернулся от Мина, сказав «Прощай» на последок и пропал. Парнишка молиться на то, чтобы поспать хотя бы гребанные три часа, четыре, а не час один раз в сутки. Вчерашнее возвращение после «побега» сопровождалось сейчас болью в коленях и в целом костях, а желудок кажется начал переваривать себя и другие органы.
Если подумать, все не так плохо, хотя, кого мысли Юнги пытаются обмануть? Себя? С одной стороны зачем. После предательства матери, после последнего прибывания дома, парень совсем поник и запер в себе последний остаток тёплых чувств, что сейчас начинают утопать на дне самого глубокого океана, где-то там, где плавают редкие рыбы, не суются даже акулы, там, где просто очень тихо, темно и спокойно. Мин многократно задумывался над смертью, множество вариантов, много попыток, но он так и не нашёл тот, который бы был красивый, где он был бы не уродом, после того как его нашли.

7:20, стук в комнату, широкая квадратная улыбка, белый халат, очки, что вновь съезжают с переносицы, лохматые не уложенные волосы, что слегка вьются и торчат в разные стороны. Ким Тэхён, лечащий врач, психолог, или психиатр, Юнги точно не знает, да и, не разбирается, это все одно, едино. Старший обходит всю комнату, смотрит на заправленную кровать и красные глаза своего пациента, который вновь не закрывал их, добавляя новые раскаты молний по белым яблокам, заставляя улыбку на мгновение пропасть с предательски красивого лица Кима.

- Мин Юнги, ты готов идти на групповое... - не успев договорить, Юн швыряет в врача какую-то бумагу, чтобы тот заткнулся, встаёт с кровати и одаряет тяжелым взглядом.

- Ведите. Мне все равно.- голос слабый, ели слышный, осипший. Юнги выглядит не лучше, хоть и убеждает всех в обратном, его кожа становится прозрачной, вены на руках набухают ещё больше, красиво, расплываясь голубыми и синими реками вдоль рук, доходя до пальцей. Взгляд ужасно замученный, блики ели видны, сияние, как у других уже отсутствует, будто ходячий мертвец. Что ещë хуже, так это острые ключицы, что видны даже за тканью футболки, казалось бы, на пару размеров больше, но эти ключицы... Они могут разорвать. И Ким Тэхён уверен, что если снять эту чертову мешковатую футболку, от жировой прослойки ничего не осталось и сейчас умирают и исчезают именно мышцы вместо неё. Всё это вызывает немой страх, что такими темпами лечения, долгими, этот хрупкий юноша все же просто умрёт, не успев долечиться до конца, или хотя бы до половины курса.
Действовать надо было сею секунду, чтобы не опоздать, чтобы не чувствовать вину за то, что жизнь, которую тебе доверили, жизнь, что была в твоих руках, попросту покинула этот мир. Ким Тэхён уверен теперь в одном, что хочет помочь этому пареньку, чего бы это не стоило.