Путь любви, путь обмана

– Отправьте во дворец меня, генерал. Вы не пожалеете, – говорит Нян Ин, и Талтал выходит из комнаты, ударив дверью о косяк.
(«Стратагемы», Серафита)

Сказать, что наместник Байан озадачен – это ничего не сказать. Талтал – любимый племянник, образец спокойствия и вежливой невозмутимости – и вдруг злится так, что искры летят. А что такого случилось-то? Подумаешь, захотела эта корёсская девчушка попробовать свои силы на отборе в гарем! Да какая же в ней может быть опасность: при дворе, где и кроме Эль-Тэмура хватает таких хищников, что куда там ей тягаться с ними вообще?
– Я знаю, что вы уже разрешили ей, и не могу запретить, – терпеливо говорит Талтал, но наместник видит, как тяжело ему дается эта сдержанность. – Позвольте мне хотя бы попробовать отговорить ее.
– Ну, попытайся, – усмешка в дядином голосе щедро приправлена недоумением. – Хотя я действительно не понимаю, что тебя так тревожит. Я же тебя вырастил, столько лет знаю... сегодня ты просто сам на себя не похож.
У дверей библиотеки генерал останавливается, переводит дыхание. Что его не понимает дядя – это полбеды, гораздо хуже то, что он сам себя не вполне понимает. Одна только мысль об отправке Сон Нян во дворец от имени клана уже заставляет терять самообладание, это его-то! Нет, причины этой тревоги обязательно следует обдумать, но – позже, а пока он должен как-то переломить упрямство гостьи. Насколько легче было бы просто пригрозить, с досадой думает Талтал, но наместник уже сказал свое слово, так что будем договариваться по-хорошему. Ну... относительно.
Когда он перешагивает через порог, Сон Нян откладывает книгу, поднимается навстречу. Пристальный и мрачный взгляд, под которым бледнеют гвардейцы, она выдерживает с возмутительным хладнокровием и даже не пытается спросить, зачем он, собственно, пожаловал. А впрочем, догадаться ведь несложно, и потому она стоит и молча ждет: кому больше надо, тот пусть разговор и начинает.
– Вопрос, который я задам, тебе вряд ли понравится, – негромко произносит наконец господин военный советник. – Но я спрашиваю не из праздного любопытства и прошу тебя ответить честно. Во время твоего служения императору ты делила ложе с его величеством?
Мгновение она изумленно смотрит на него, затем медленно качает головой: нет, никогда. Талтал чуть слышно хмыкает: чего-то подобного он и ожидал. Временами император рядом с этой девчонкой выглядел как теленок на веревочке: очень, просто до неприличия непочтительно так думать, но ведь правда же. Со своей женщиной так себя не ведут.
– Хорошо, – продолжает он и, вглядываясь в ее лицо, спрашивает с обманчивой мягкостью: – А что насчет Ван Ю?
Ей даже отвечать не надо: предательский румянец окрашивает ее щеки, и Сон Нян опускает глаза.
– Все кандидатки проходят телесный осмотр, – поясняет он, и в глубоком ровном голосе нет и следа сочувствия. – Тебя на нем просто не пропустят, ты ведь понимаешь? Еще и весь наш клан из-за тебя накажут, и ты думаешь, я допущу это?
– Что вы скажете наместнику Байану? – помолчав, спрашивает она.
– Ты же была ранена в Корё, когда спасала его высочество, – подумав, идет на уступку советник. – Должен был след остаться. И другие есть? А вот это и скажу, будет достаточно.
Помедлив, говорит еще: если ты не передумаешь, позже мы попробуем провести тебя во дворец. Через отбор не получится, там будущих жен изучают слишком внимательно, и до его окончания тебе лучше не показываться. А потом мы с наместником поедем с очередным докладом и возьмем тебя с собой, нас-то дворцовая стража прекрасно знает и пропустит без лишних вопросов. Но сейчас мы должны немного подождать.
И сделать так, добавляет он мысленно, чтобы ты все-таки передумала.