Я буду любить тебя всю зиму, посыпанную вечностью

Глава 1

Ответственность перед собой - пожалуй, наивысшая форма ответственности. За свою жизнь мы подводим не одного человека, но именно те случаи, когда мы подводим себя, отпечатываются в нашей памяти самыми густыми красками. Так и произошло со мной...

Не могу точно сказать, где я нахожусь, но чувство непреодолимой тревоги бьёт сильнее с каждой секундой. Невзирая на сковывающий ужас, я всё-таки открываю глаза. Мимолётные образы расплываются перед глазами, стоит мне только к ним притронуться, и тем не менее, я наконец-то узнаю место вокруг себя - я нахожусь в длинном коридоре папиного офиса. Конечно, желание убежать меня не покидает, но я знаю, что должна идти вперед. Шаг за шагом я приближаюсь к месту, где сквозь дверной проём упорно пробивается яркий свет.

- Нет! - Я падаю на колени, когда, оказавшись у двери, наконец понимаю, куда пришла, и что меня за ней ждёт.

- Эй, ты! - Я резко просыпаюсь от громкого крика ворвавшегося в комнату Чарли. - Руки вверх, это космическая полиция! Вы арестованы за... За то, что много спите ... - смеётся он, но сразу меняется в лице, когда замечает застывший страх на моём лице. - Всё хорошо?

- Да. - Киваю я и окончательно просыпаюсь, рассеяв воспоминания о кошмаре. - Да, всё хорошо, - уже более убедительно говорю я и протягиваю руки. - Иди ко мне!

Брат тут же бросает свой водяной пистолет и прыгает ко мне на кровать. Я кладу его под одеяло и крепко обнимаю, прекрасно понимая, что надолго его не хватит: он никогда не сидит на месте дольше тридцати шести секунд (да, я засекала). Этому маленькому чуду всего три года, и мне не верится, что к моему возвращению он уже будет учеником первого класса.

- Я буду по тебе скучать, - говорю я и прижимаю его к себе ещё сильнее.

- А я по тебе! Ну, всё! - Чарли выпрыгивает из постели и хватает водяной пистолет. - Я пошёл на службу! – гордо говорит он, выбегая в коридор, и я только и слышу: "Советую никому не двигаться! Работает космическая полиция!".

Улыбаясь, я встаю с кровати и подхожу к большому окну, обвешанному гирляндой. Эта одна из любимых деталей комнаты - большой подоконник с подушками и аккуратно сложенным пледом. В голове всплывают воспоминания того, как я сидела тут днями напролёт с книгами, готовясь к экзаменам, или часами разговорила с Джуд. Волна этих воспоминаний накрывает меня с головой, и я невольно думаю о человеке, которого клялась навсегда забыть.

Спускаюсь вниз я уже одетая в свою любимую толстовку и несколько секунд безмолвно наблюдаю за родителями, поглощёнными весёлым разговором, надеясь на то, что их хорошее настроение никак не связано с фактом моего отъезда.

- М-м-м, как вкусно пахнет... Что вы готовите? - спрашиваю я и, подойдя ближе к плите, пытаюсь заглянуть папе за плечо. Воскресные завтраки - это, наверное, моя любимая семейная традиция. Хотя, нет, я ещё люблю рыбный день по четвергам и походы в ресторан по пятницам. Поймав себя на мысли, что люблю буквально всё, что связано с едой, я улыбаюсь.

На завтрак у нас папин фирменный скрамбл с мягким сыром и помидорами, итальянские хлебцы с хумусом и, конечно, сосисками. Лучшее начало дня не придумаешь. Как будто читая мои мысли, папа громко произносит:

- Хороший день начинается с хорошего завтрака.

- Мам, - начав нарезать помидоры вместе с ней, говорю я, - а ты знала, что нельзя позволять мужчинам самим готовить?

- Почему же? У меня всё устраивает! – смеётся она и целует папу в щёку.

- Они могут всерьёз задуматься о необходимости существования женщин.

- Забавно слышать это от приверженцы феминистических взглядов, - смеётся мама и пробует папин скрамбл.

- Ну как?

- Идеально! – с восхищением отвечает мама.

- Ну вот, видишь? – обращается ко мне папа. – Если бы вас не было, то некому было б восхищаться этим шедевром кулинарии?

За завтраком мы обсудили все организационные вопросы, и я снова убедилась в том, что родители переживают не меньше, чем я. Поэтому, чтобы успокоить их, я изо всех сил стараюсь сделать вид, что меня совсем не пугает предстоящий самостоятельный тринадцатичасовой перелёт на другой конец света.

- Мам, пап, всё будет хорошо! - Кажется, этой внушительной фразы хватило, чтобы подавить их волнение, но моё, честно говоря, только возросло.

Последний раз проверив вещи по списку, я кладу дневник в рюкзак и замираю в попытках вспомнить что-то очень важное... Что-то...

- Мам! Ты купила?! - внезапно спрашиваю я.

- Что? - хмурит брови она. - А! Да! Сейчас принесу.

Возвращается мама уже с шоколадкой, нет, с моей любимой шоколадкой. Беда её в том, что она продаётся только в буфете маминого психологического центра, который она открыла шесть лет назад. И все эти годы я схожу с ума по этому молочному шоколаду с карамелизированным миндалём.

- Теперь точно всё! - уверенно говорю я и, окинув гостиную родного дома прощальным взглядом, выхожу на улицу. Сев в машину и, не без усилий пристегнув Чарли, мы отправились в аэропорт.