Разговоры на чистоту / Ира & Лиза

Глава 8. Израненная душа.

Серые тучи заполнили небо, не давая ни малейшей возможности хотя бы одному лучу солнца озарить угрюмый город. Сильный ветер беспощадно качал деревья, белый снег сменился холодным дождем, большие сугробы заменила слякоть. Не осталось ничего от недавно снежной погоды. Сказочный декабрь превратился в мрачную осень. А ещё два дня назад дети лепили снеговиков и катались на санках. Казалось, у погоды случилось большое несчастье, и она, будто живой человек, старается уйти от всех под тусклой непроницаемой пеленой туч. Старается избежать новых ран. К сожалению, и у этой сказки, как и у большинства, плохой конец....

За моим окном снова дождь наигрывает свою излюбленную мелодию. На часах только шесть утра, а я никак не могу заснуть. Уже второй день я не могу выбросить из головы тот момент, когда я рассказала Ирине Игоревне про период моей жизни, где я потеряла отца и чуть не потеряла себя. Как она меня терпит? То я ей хамлю, то самое сокровенное рассказываю. Но при этом при всем, я в следующую нашу встречу веду себя так, будто ничего не было. Будто это не я раскрывала ей душу. Ха, хотя, по-моему, эту душу она видит насквозь. Самое интересное, она подыгрывает. Это не она меня успокаивала, выслушивала. Вот как можно недолюбливать человека и одновременно понимать, что твоя душа тянется к нему? Что это? В принципе, здесь нет ничего удивительного. Это же я. А у меня все через одно место. И этому месту всегда не хватает приключений.

Трезвон будильника оповестил меня, что уже семь часов утра, значит, пора вставать и собираться в школу. Ему, конечно, как-то все равно, что я не спала. Ну да ладно. Встаю и плетусь в ванную. Привожу себя в порядок и иду одеваться. Натянув черную майку и сверху синюю толстовку, я надеваю черные джинсы с надписью "Dreams are dearer" на передней части бедра и синие найки. Волосы собираю в пучок. Зайдя на кухню, понимаю, что мама ещё спит, горестно вздыхаю и начинаю готовить. Яичница с помидорами готова через десять минут. И вполне съедобная. Я быстро ее съела и поняла, что мамы все ещё нет. Пошла ее будить - не могу же я страдать одна. Но как только я вошла в ее комнату и почувствовала запах перегара, желание ее разбудить ушло, уступая место шоку. Она никогда не пила, а сейчас что случилось? Об этом я решила подумать потом, так как в этом состоянии она мне ничего не объяснит. Надев черную куртку и прихватив наушники, я пошла в школу.

Настроение было ужасное, серые тучи нагоняли тоску, а холодный дождь не мог меня успокоить, и музыка лишь слегка держала меня на плаву, но и этот, скажем, спасительный плот, грозился скоро затонуть в океане моих серых мыслей. Иду без зонта, не обращая внимания на тяжелые капли воды, падающие с неба, и понять не могу, чего это мне так плохо. Вот что с мамой? Кто ее обидел? Теперь буду ходить и думать об этом, пока не накажу того, кто довел ее до этого. Я, конечно, могу с ней ссориться, не понимать ее, злиться, но одна ее слеза - и я порву кого угодно. Нечего тут. Какими абсурдными не были бы ее идеи, она моя мама, а значит, я стерплю все. И проучу любого, кто не готов все стерпеть. Но ее я тоже поругаю. Что это такое, напиться?! Было бы из-за кого ссориться! Боже, какой бред. То этого накажу, то эту поругаю. Голова идет кругом!