Ох, Люцифер, что же ты сделал со мной...

Глава 19. Оконченная...

Люцифер

- Я люблю тебя. - говорит девушка с видом затравленного маленького зверька. Она напугана.
Смысл слов не сразу доходит до меня, так как внутри стоят каменные барьеры для любых мыслей. Иначе лабиринт сожрёт меня. Боюсь представить, куда приведёт меня разум, если я все же поддамся здешним стенам. Тот, кто заколдовал это место, должно быть, обладал колоссальной энергией, если даже я на грани сумасшествия.
Непризнанная говорит и говорит, но я слышу только отдалённый голос. Она сказала, что любит меня, а я даже не могу вникнуть в смысл этих слов. Я всматриваюсь в её губы, чтобы попытаться по ним прочесть те слова, что так долго копились внутри девушки. На ее щеке появляется слеза, и всё моё нутро выворачивается наружу. Я не знаю, что именно она сказала, но я верю ей. Мне не приходилось задумываться над своими чувствами ранее, так как их просто не существовало. Но изменилось ли что-то? Я прищуриваю глаза, стараясь оставаться в адеквате, и вглядываюсь в ее лицо. Она мало похожа на ту испуганную девочку, какой была при первой нашей встрече. Сейчас передо мной что-то очень сильное и прекрасное. Черт, мне понадобилась тысяча лет, чтобы справиться со своей энергией, а она стоит передо мной и искрится, даже не осознавая своей власти надо мной. Над всеми нами. Непризнанная? Нет... Избранная. Она замолкает, смотря на меня с чувством обиды. Словно в замедленной съемке в голове разносится эхо ее слов.
- Я не хочу тебя любить. Но с момента моей смерти никого не интересует, чего я хочу. - В ее голосе слышны нотки обвинения и стыда. Чем я заслужил ее? Столько людей пострадало от моих поступков. Я подставлял ангелов, вил ниточки из влюбленных в меня непризнанных, унижал и уничтожал каждого встречного, пока меня не ослепило. Пока я сам не пострадал от рук, от этих нежных рук, неуверенной в себе девчонки. Думал ли я когда-нибудь, что ступлю на землю лабиринта ради кого-то? Рискуя жизнью и разумом?

В который раз вернувшись в пещеру, хрен знает зачем, я стоял в тишине каменных стен. Все шло против плана, от чего меня разъедала злость за собственную наивность.
Лига тьмы отказывалась выступить против Сатаны. Я потратил гребаную неделю, чтобы собрать всех членов элиты древнего ада со всего мира, а эти старики даже не захотели выслушать.
Все детство папаша хвалился своими подвигами на войне света и тьмы, которая была еще задолго до моего рождения и становления равновесия ада и небес. Ангелы получили по заслугам, и элита была готова подчинить себе весь мир. Если бы его величество Сатана не решил присвоить всю власть себе одному. Может, оно и к лучшему, что он такой кретин, ведь он так и не смог в одиночку найти Кубок. Лига распалась, каждый стал сам за себя, что и помешало аду выиграть войну. Наступило равновесие, Сатана в обмен на престол ада пошел на перемирие с ангелами, а остальные... Абигор, отец Мими, стал самым главным противником Сатаны в борьбе за титул хранителя ада. Так война ангелов и демонов превратилась в гражданскую войну за власть над подземельями ада. Обладая даром подстрекательства, Абигор сосредоточил весь легион против Сатаны, верным которому остался только Скорпиус. Лишь сейчас прокручивая все рассказы об этом «знаменательном» событии, я понимаю, что победил не Сатана. Он и пальца не стоил бы без Скорпиуса. Именно ясновидящий демон смог прокрутить все события в голове и уличить слабости всех своих соперников. В этом он и допустил свою ошибку. Встал не на ту сторону, но понял это уже слишком поздно. Абигор потерял титул, лишившись не только влияния, но и всех своих союзников. А Скорпиус... Стоило ему нарушить какое-то правило, и его «верный» друг сослал демона в учителя, за что тот вот уже на протяжении нескольких веков выводит меня из себя.
И вот сейчас, когда появилась прекрасная возможность отомстить Сатане, они просто сдались. Еще на миссии с Вики я понял, кто главный зачинщик войны. Выудив из того отеля клочок бумажки, я сразу почувствовал знакомое ощущение. Так Сатана передает свои приказы на землю. Клочок бумаги, не более, но я был точно уверен, что сделан он далеко не человеческими руками.
Пытаясь найти другие пути решения проблемы, я приходил в ярость от мысли, что не могу противостоять отцу. Неожиданно меня начало тошнить, будто сквозь тело проходят частицы воздуха. Спустя некоторое время в пещере стояли уже несколько человек, похоже-вернувшиеся с кровавой бойни.
- Люцифер? - женский тонкий голос окликнул меня, но сорвался, так как Мими тут же подбежала к рыжему, харкающему кровью на пол, демону. Он пострадал больше остальных.
Тут же в голову ударяет мысль, что не могли они попасть в такую суматоху без Непризнанной. Тем более не оказались бы здесь, если бы не она. Но, черт возьми, где сама Вики?
Мой разъяренный взгляд падает на Скорпиуса, а потом на Дино. Они оба будто увидели смерть в ее настоящем обличии.
- А ну живо говори, где вы ее оставили. - Всем телом врезаюсь в Дино, натягивая его рубашку на кулак, готовый убить ангела, как давно и мечтал это сделать. Только он впервые не отвечает на мою провокацию, все также оставаясь пораженным чем-то. Скорпиус отпихивает меня от ангела, привлекая внимание к себе.
- Она... - он смотрит в пустоту, пытаясь прочесть через пространство ее местонахождение. Я усмиряю пыл, ожидая его ответа, даже самого плохого. Это лучше неизвестности. Он резко распахивает глаза, устремляя их на меня, от чего сердце падает ниже самого ада. - Она зашла в лабиринт.
Эта фраза отрезвляет Дино, вызывая во мне еще большее негодование от услышанного. Она куда зашла? Скорпиус делает шаг мне навстречу, пытаясь дотронуться до меня и рассказать подробнее о произошедшем с ними, но от моего присутствия в пещере остается лишь хлопок.
В одно мгновение оказавшись на террасе школьного двора, я осматриваюсь вокруг, молясь, чтобы она все же не пошла на самоубийство. Подойдя к арке входа, я всматриваюсь в даль лабиринта, обволоченную туманом. Нога поднимается, готовясь сделать шаг, но медлит. В этом нет смысла... Я приставляю ее на землю. Сделав шаг, я свихнусь, даже не добравшись до Вики. Должен быть другой выход...
Голова устремляется в небо. Стены лабиринта уходят далеко в облака, не зная конца и края. Если ссылаться на все эти сказки, перейдя черту лабиринта, каждый вошедший уйдет в небытие своего разума. Но что если я не буду переходить эту черту, а просто перелечу через стену? Разогнавшись, я взмываю вверх, устремляясь в самое небо. Сделав несколько глубоких взмахов, которых мне обычно хватает на несколько сотен километров, мне кажется, что я не взлетел ни на милю. Напрягая мышцы, я прохожу несколько слоев облаков, но стенам не видно конца. Собрав свои силы в крыльях, я вкладываю всю энергию, накопленную за долгую небесную жизнь, все то, чему обучился, летая сутками над небесными просторами. Устремляясь все выше, я чувствую, как слабею на глазах, так и не добравшись до заветной цели. Будь проклят создатель этого лабиринта! В глазах начинает темнеть, силы покидают меня, крылья замедляются. Я чувствую, как меня клонит на спину, как недавно на полетах. Тогда это казалось прекрасным, я ощущал свободу под каждым перышком. Но сейчас... Я впервые сдаюсь. Похоже, это невозможно... Я прикрываю глаза, видя очаровательную улыбку Непризнанной, обращенную лишь на меня. Ее губы растягиваются в длинную нить, теряя свою красоту. Брови опускаются, повторяя мою мимику насмехательства.
- Ты ничтожен. - Из ее уст я слышу голос отца. Фраза, сопровождающая меня всю жизнь. Она всегда следовала после детских слез за очередное избиение со стороны отца. Годы шли, слезы сменились ненавистью и злобой, но эта фраза, сопровождающаяся презрением отца, все также жила в моих ушах. В груди всполыхает последний огонек, желающий доказать абсурдность его слов. Я делаю окончательный надрывный рывок, теряя сознание. Тело летит, ударяясь боками о стены лабиринта, и тут я понимаю, что нахожусь внутри него. У меня получилось... Восхищение сменяется отрезвлением, что скоро будет земля. Распахнув крылья я приземляюсь проехав несколько метров по грунтовке. Еще не придя в себя, лежа на земле, я чувствую поток голосов в моей голове. Это мне знакомо. Отец пользовался этим видом пыток, самым страшным и мучительным. Легче пережить удары кнута, порезы по коже и ожоги, чем мысли, убивающие тебя изнутри. Из последних сил я ставлю стены в своем подсознании, не допуская ни единой мысли. Мне нужно скорее найти причину всех моих несчастий и увести ее подальше от всего мира, наконец, обретя покой.