как-то второсортно

глава пятая

Опять. Опять Хосок пропал и не появляется на виду уже неделю. Он испарился, исчез, словно и не было его никогда. Юнги кажется, что он сам его выдумал от тоски и одиночества, которые его снова переполняют и спокойно жить не дают.  Ему бы просто увидеть этого мальчишку и за руку взять, сжимая его ладонь в своей, Мину этого достаточно, чтобы снова нормально задышать.  Юнги от самого себя смешно, потому невозможно быть настолько зависимым, мать твою. Невозможно жить и дышать одним лишь человеком, невозможно, чтобы сердце биться начинало только рядом с ним. Это, черт возьми, не так работает. 

Юнги каждый день приходит на то самое место, где они полтора месяца назад встретились, продолжая глупо надеяться, что Хосок придет. Возможно, мальчишка просто снова заболел, а позвонить и предупредить не может. Телефоном пользоваться не разрешают. Юнги усмехнулся. Самая глупая отговорка, которая только может быть, но он почему-то в нее верит.  Мин даже к дому его ходил, только внутрь зайти так и не решился. Что-то  помешало, тем более, кто знает, как на это отреагирует сам Хосок.

Хосок не появляется ещё пять дней, Юнги, кажется, из себя выходить начинает и места найти не может. Ходит из угла в угол, мечется. У него все не так, и все ни эдак. Даже одежда начинает мешать и кожа чешется. В четыре вечера Мин наспех натягивает пальто и идёт в парк, к тому самому месту.  Юнги богом клянётся, если Хосок будет там, то он его… придушит самыми крепкими объятиями, так чтобы понял, как Мин волновался. Юнги почему-то вспомнился вкус чужих губ, он по-доброму усмехнулся. Хосоковы губы наверное специально для Юнги созданы.

Мин приходит на место назначения и останавливается в паре метрах от той самой лавочки. Он, кажется, даже дышать перестал и прирос к земле, потому что Хосок. Хосок стоит там и смотрит куда-то вверх, улыбается. У Юнги почему-то вся обида внезапно прошла, оставляя только солнечное чувство полевых цветов. Мин срывается с места и летит к мальчишке, хватает того и крепко-крепко сжимает в своих объятиях. Хосок немного опешил, но потом понял, кто это и обвил вокруг чужой шеи тонкие руки, длинными пальцами зарываясь в черные юнгиевы волосы. От Юнги пахнет чем-то холодным и морским, и Хосок носом утыкается в чужое плечо. Мин целует чужой висок и улыбается. Боже, как ему не хватало этого тепла и лёгкого запаха апельсинов, не хватало этого маленького человека, который окрашивает все в яркие цвета. Хосок чувствует чужие, крепкие объятия, и по телу тепло разливается, наполняя собой все, у него что-то внутри каждый раз рядом с Юнги расцветает, и словами не передать. Хосок в Юнги утопает добровольно.