как-то второсортно

глава четвертая

Хосок удивительный — Юнги в этом убеждается уже в который раз. Мин потерял вкус к жизни уже очень давно и думал, что вернуть его никто не сможет. Но ошибся. Появился Хосок, с которым небо красивое, облака ватные, листья на ветру волшебные, солнце яркое, а река софитами сверкает. Хосок одним своим появлением заставляет все вокруг ожить, а Юнги дышать полной грудью начинает, чувствуя покалывание в носу от холодного воздуха. Быть рядом с Хосоком — лучшее, что Юнги когда-либо делал. Сам Хосок — лучшее, что случалось с Юнги. И он не хочет, чтобы это заканчивалось. Хочется навечно, хочется навсегда, ежесекундно, безостановочно и рядом с собой, так, чтобы тепло ощущать где-то в левой части груди, так, чтобы дышать было свободно, так, чтобы люб-

— Хён, догоняй, — смеётся Хосок и легонько толкает Юнги в бок, убегая.

Юнги сначала не понимает, а потом улыбается уголками губ и бежит за младшим. Хосок смеётся звонко и бежит по листьям, разбрасывая их ногами, а Юнги налюбоваться этой картиной никак не может и медленно бежит за мальчишкой. Хосок такой чистый, простой. Его обнять и не отпускать, наслаждаясь запахом и теплом волос. Мин догоняет и обнимает Хосока за плечи.

— Попался, — улыбается Мин, а Чон пытается вырваться, но сдаётся и обнимает Мина в ответ.

Юнги зарывается носом в чужую макушку, не обращаю внимания на мешающие очки. Волосы Хосока пахнут пшеницей, чем-то теплым и домашним, а ещё… апельсинами. Юнги улыбается и прижимает младшего ближе. Хосок утыкается носом в юнгиеву грудь. С ним так хорошо и спокойно, но жаль, что нельзя. Хосок сжимает челюсть и с нежеланием отстраняется от Юнги, натягивая широкую улыбку. Нельзя.

Мин готов любоваться Хосоком всю жизнь (как минимум), вечность (как максимум). В Хосоке кажется идеальным буквально все, начиная от растрёпанных, кудрявых волос до этой маленькой родинки над губой. Глаза Хосока… боже, эти чёртовы глаза, которых избежать бы, не смотреть, не поддаваться соблазну, но, блять… Мин не может, не в силах, потому что хосоковы глаза — одна сплошная бездна, в которой Юнги не то, что тонет — утопает. В глазах, в самом Хосоке утопает, и спасательный круг ему не нужен. Юнги себя больным на голову считает, смеяться истерически хочется и дать себе пощёчину, потому что испытывает это нездоровое чувство, потому что нельзя быть настолько зависимым. Нет, Юнги не влюблен. Совсем нет, он просто лю-…

— Догони, — шепчет Хосок и вырывается из чужих рук. Юнги то ли из пространства выпал, то ли просто задумался, но спустя минуту за Хосоком погнался.

Ветер дует прямо в лицо, и Мин вдыхает приятный, осенний запах, ветер треплет волосы, и плевать, что они в глаза лезут. Солнце медленно садится и окрашивает небо в приятные оттенки. Пушистые облака плавно текут по небу, такие воздушные и лёгкие. Листья повсюду — красные, жёлтые, оранжевые. Юнги не чувствует холода, у Юнги тепло по телу разливается по крови, и улыбка незаметно расплывается на губах. Любимая пора года Юнги — осень. И это, черт возьми, однозначно бесспорно. Хосок бежит впереди, смеётся излучает что-то неверотяно светлое и особенное, от чего в груди расцветает необычное чувство, словно тысячи полевых цветов распустились на поляне. Внутри Юнги будто собственный мир пробуждается спустя столько лет. Боже, как давно Мин не ощущал это, не ощущал себя.

Хосок внезапно останавливаться и поднимает что-то с земли. Мин с ярким, неестественным для него смехом, ловит младшего в свои объятия опять. Тот никак не реагирует, изучая предмет в своей руке.

— Хосок-а? — зовёт Юнги. — Что там?

— Последний в этом году одуванчик, наверно. Для них уже так поздно…-- с трепетом шепчет Хосок. Юнги в его глазах видит тот самый невинный блеск. — Я читал, что если потереть под подбородком, и останется след — значит человек влюблен, — Хосок провел цветком у себя под подбородком. — Ну?

Юнги улыбнулся и посмотрел.

— Он стал жёлтый, — кивнул, а Хосок широкого улыбнулся.

— Отлично, а теперь ты, — Хосок проделал тоже самое с Юнги.

— Ничего не выйдет, вся пыльца у тебя на подбородке осталась, — бурчит Мин. Хосок тихо хихикнул и взглянул на чужой подбородок.

— Жёлтый! — воскликнул Чон и похлопал в ладошки. — Юнги-хен влюблен, — тянет младший и смеётся.

— Ничего я не влюблен! — отрицает старший и следит, как Хосоку весело, едва ли не скачет.

Мин переваривает все мысли за день. Хосок… Он, кажется, нереален вовсе, он сделал невозможное: заставил Юнги жить, дышать, чувствовать, улыбаться. Хоска хочется себе, себе и ещё раз себе. Потому что…

— Я не влюблен, — выпаливает Юнги, хватая Хосока за запястья и притягивает к себе. Улыбка с чоновых губ пропала, и он удивлённо хлопал ресницами, глядя на Юнги. Мин приблизился к лицу Хосока, смотря прямо в глаза. — Я люблю.

Юнги накрывает хосоковы губы своими и чувствует как чужие руки обвили его шею.

Я люблю тебя, Чон Хосок.