Клерфэ увидел, что машина Маркетти вдруг завертелась волчком и встала поперек дороги, раздался скрежет ломающегося металла; черная маслянистая лужа поползла по шоссе; Клерфэ видел, как две другие машины на огромной скорости столкнулись друг с другом, он видел, как машина Маркетти, словно во время замедленной съемки, не спеша перевернулась, Маркетти пролетел по воздуху и упал на землю. Сотнями глаз Клерфэ впился в шоссе, пытаясь найти хоть какой-нибудь просвет, через который можно было швырнуть машину. Но просвета не было. Шоссе вдруг стало огромным и в ту же секунду уменьшилось до микроскопических размеров. Клерфэ не ощущал страха, он старался наскочить на другую машину не под прямым углом, а по касательной; в последний момент он еще успел подумать, что надо освободиться от руля, но руки не поспевали за ним; все в нем словно приподнялось, он вдруг стал невесом — и при этом все еще сидел в машине. А потом что-то ударило его в грудь и в лицо, и со всех сторон на него ринулся разбитый вдребезги мир. Еще секунду он видел перед собой бледное, искаженное от ужаса лицо дежурного по трассе, а потом гигантский кулак ударил его сзади; он услышал темный гул, и все стихло. Машина, которая налетела на Клерфэ, пробила брешь в сплошном месиве автомобилей; через нее смогли проскочить машины, идущие следом. Гонщики один за другим пролетали мимо, их машины, вихляя и дрожа, проходили вплотную к разбитым машинам, так что металл со скрежетом терся о металл, и казалось, что это громко стонут покалеченные автомобили.
Дежурный, держа лопату, перелез через мешки с песком и начал засыпать маслянистую лужу; когда гул мотора приближался, он отскакивал в сторону; появились санитары с носилками, они оттащили Маркетти в безопасное место, подняли его и передали другим санитарам, которые стояли за баррикадами из мешков; несколько служащих автомобильных фирм, неся перед собой дощечки со знаком «опасно!», уже прибежали на место аварии, чтобы предостеречь остальных гонщиков, но гонки успели переместиться в другое место, все машины миновали этот отрезок шоссе и теперь снова возвращались сюда; некоторые из гонщиков бросали быстрый взгляд по сторонам, глаза других были прикованы к ленте шоссе.
Машина Клерфэ не только наскочила на передние машины, на нее саму наскочила машина Монти. Монти почти не пострадал. Ковыляя, он отошел в сторону. Клерфэ продолжал висеть в своей машине, которую подняло почти вертикально и швырнуло на мешки с песком. У него было разбито лицо, в его грудную клетку вдавился руль. Изо рта у Клерфэ текла кровь, он был без сознания. Толпа уже облепила шоссе, как мухи облепляют кровавый кусок мяса; зеваки во все глаза глядели на санитаров и механиков, которые начали выпиливать Клерфэ из машины. Одна из передних машин горела. Рабочим с огнетушителями удалось оттащить ее подальше, и теперь они пытались погасить огонь. К счастью, бензиновый бак был разломан, что предотвратило взрыв. Но бензин горел, жара была нестерпимая, и огонь все еще мог перекинуться на другие машины. Каждые две минуты гонщики проносились мимо места катастрофы. Рев моторов, нависший над городом, вдруг стал походить на мрачный реквием, нарастающий от секунды к секунде, а когда автомобили мчались мимо вздыбленной машины, где был распят окровавленный Клерфэ, освещенный огнем догорающего пожарища, которое казалось блеклым при свете этого ясного дня, — тогда рев становится душераздирающим. Гонки продолжались; их не прекратили.
