Т-34 "Любовь на войне"

Родственная душа или Конец.

Длинные коридоры шли нескончаемым потоком. Высокие белые колонны — грациозность здания, красные флаги со свастикой — как жестокое напоминание, что ты пленник. Ивушкин шёл небыстрым шагом, стараясь поспевать за Анной — той милой переводчицей, которой он говорил про красивые голубые глаза, зажимая запястье, где начинает жжечь  цветок.

      Три раза постукивая костяшками по двери и спрашивая на немецком «Можно войти», она поспешно удаляется, как только Коля переступает через порог. Сердце сильно бьётся об грудную клетку, заставляя её обладателя чувствовать страх?Просторный светлый кабинет. Много мебели. Посреди комнаты огромный стол, а рядом сидит он — полковник Клаус Ягер.

      Ягер широким жестом приглашает сесть за стол, Коля охотно кивает. Ноги дрожат, подкашиваются. Жжение усиливается. Отставив трость, он сел на стул, положил руки на колени, сжимая их до побеления костяшек.

      Клаус говорит на ломанном русском, чем вызывает смешки у Николая. Надеюсь, он меня не убьёт за это — проскакивает в голове у русского, когда в руке оказывается стакан с небольшим количеством виски. Когда он успел?

      Первый глоток неприятно жжёт горло, второй помутил сознание, третий начинает развязывать язык. Коля опустошил стакан. Полковник наливает ещё.

      Они разговаривали долго, правда, говорил только Ягер. Планы, стратегии, территория местности — Коля не слушал. Смотрел в глаза непрерывно. Темно-голубые. В них можно видеть усталость, усталость от войны; скуку от постоянного нахождения в кабинете.

      Совсем нет азарта, не то что раньше — снова думалось Коле, когда он вспоминал свой первый бой, вспоминал сражения, в которых участвовал.

      Разговор не шёл. Только виски немного скрашивал напряженный вечер, разбавляя атмосферу. После очередного плеска в стакан и тоста Коли — чтоб у тебя печень лопнула (оригинально) — русский чувствовал расслабленность. Янтарная жидкость стала приятна на вкус. Он перестал чувствовать тревогу, смущение, напряжение. Алкоголь и связь делали своё дело. Сближали их.

      Забирая очередной стакан (он сбился со счёту), он коснулся пальцами немца.
Приятно. Ивушкин схватил запястье Ягера, ожидая реакции самого полковника. Тот никак не отреагировал. Выпил он больше, чем Коля. Лицо у немца расслаблено, никаких эмоций, только затуманенный взгляд темно — голубых глаз.

      Взяв стакан из рук, Ивушкин не отпуская немца, выпил полностью содержимое. Поставив стакан на стол, он прикоснулся губами тыльной стороны ладони. Влажные губы прошлись немного вверх по коже, Коля поднял взгляд. Клаусу нравилось. Ему ещё тогда в камеру понравился русский. Если бы не война, он смог бы показать ему Германию с другой стороны… с такой прекрасной европейской красоты.

      Метка горела красным, жгла запястье обоим. Сегодня можно забыть, что они враги и оба мужчины. Пусть алкоголь и связь делают своё дело. Ивушкин отовался от ладони, перемещая губы на шрам немца, обнимая его за талию одной рукой, а второй держа запястье. Обводя языком «веточки», он снова смотрел на реакцию немца. Мужчина закрыл глаза, приоткрывая рот. Ему это очень нравилось. У обоих горело лицо, и у Коли в глазах горел азарт.

      Закончив водить по лицу языком, он стал покрывать его небольшими поцелуями. Когда он дошёл до губ немца, то остановился, потому что Ягер накрыл ладонью и отодвинул от себя.

— Не сейчас. Ещё не время — тихо произнёс он на ломанном русском.

      После тех слов, что он сказал, Коля не остановился. Продолжал покрывать шею Ягера поцелуями, не косясь губ. Запрет. Ивушкин принял его, ведь это его  соумлейт. Когда, огибая линию подбородка и скул, он наткнулся на ткань одежды, то остановился. Поднял глаза на немца, всматриваясь в лицо, понимал, что пора закончивать. Он ткнул губами в район щеки, и быстро вышел из кабинета, и в сопровождение охраны дошёл до камеры.

      Часы тихо тикали. Сердца обоих быстро бились в унисон. Алкоголь и связь делали своё дело.

***

      Ивушкин желал всем сердцем сбежать из лагеря на свободу. Хотелось вдохнуть запах родных полей, родных просторов. Он сбежал, прихватив с собой танк, экипаж и переводчицу.

      Закончил починку и закончил с планом — на учениях они бежали, становясь на шаг впереди врага. Вроде и радостно должно быть, только Ивушукин был не рад. Он чувствовал, что не хватает кого — то рядом. Связь почти стала не рушимой. Он стал так думать после того вечера.

      Мост. Сражение выдалось тяжелым. Экипаж был ранен и измучен до потери сознания, когда им удалось прибить немецкую пантеру к ограждению моста, намертво зафиксируя. Коля открыл люк и выбрался наружу. Прохладный воздух ударил в лицо, охлаждая. Коля обернулся на шум, когда увидел, что раненный полковник тоже вылез из люка. Пантера опасно качалась под рекой, намереваясь упасть в туже секунду.

      Ягер без слов протянул ладонь для рукопожатия. Коля немного замешкавшись, наступил на пантеру и схватил ладонь врага (а врага ли?). Пантера с грохотам упал в реку, оставляя только сломанный мост. Ягер лежал на Коле, с недоумением смотря на русского.

— Никуда от меня не уйдешь, я слишком долго тебя ждал, — произнес Ивушкин, целуя немца.

      Связь нерушима теперь. Конец.