В Тепле [AmeRus] [RusAme]

Часть 2. Янтарь.

Нескромная гостиная, явно принадлежащая США: мягкий диван и несколько кресел, в одном из которых расположился и сам хозяин дома, линолеум из красного дерева, плазменный телевизор и сведённое, с помощью алкоголя, на нет и без того почти несуществующее напряжение. Слегка пьяные, чуть шутливые и очень разгоряченные... знакомые ради секса.

— Никогда не любил вино. Оно слишком сладкое, все его виды. — опускаясь на колени сказал он — и такой цвет, бордовый, неприятный

— Хей! У меня вообще-то все любимые свитеры бордовые. — наблюдая за тем, как Росс расстегивает его ширинку и снимает его джинсы, театрально развёл руки Америка.

— Тебе идёт бордовый. Это твой цвет, он хоть не забирает себе всё внимание. — с еле промелькнувшим в глазах вожделением  ответил Россия — А вино это горько-сладкая гадость.

— Поэтому ты пьёшь разбавленный спирт?

— Водка — это единственный алкоголь, который может меня опьянить. — пожав плечами, он провёл по члену языком — Не то что тебя, принцесса с полусладким — и хмыкнул, смотря глазами с искренной смешинкой прямо на него.

Он полностью вобрал агрегат в рот, проводя языком по каждой венке, двигая головой и погружаясь в процесс полностью, опуская одну руку и стаскивая с себя штаны. Член упёрся в его щёку, Америка выдохнул с низким рычанием, уводя взгляд, пальцами погружаясь в светло-русые кудри.

Россия смотрел на чуть хмурящееся от ощущений лицо и направил его плоть глубже в глотку, полностью охватив член.

Американец чувствовал его наглую улыбку, он знал, что России нравится приносить ему удовольствие, в воспоминаниях прояснился разговор с их прошлого раза.

Что-то вроде фетиша, да?

Движения головы становились быстрее, русский ласкал себя сам и приглушенно стонал, снизу вверх смотря на ушедшего в эйфорию США. Россия чуть сдавил член языком, делая знакомые глотательные движения, сжимая плоть внутри и почувствовал в глотке горькую сперму, пока сверху американец гортанно застонал, чуть подрагивая.

Откашлявшись и сплюнув то, что не проглотил, Федерация откинулся назад, раздвигая ноги и стягивая с себя рубашку, пропахшую дорогим алкоголем из клуба.

Его руки и спину обожгло холодом пола, он застонал, толи от внезапного контраста будто горящей от похоти кожи и холодного лакированного дерева, толи от того, что за его член внезапно взялась горячая ладонь Америки, толи от того, что он внезапно почувствовал в себе его длинные, сильные, будто созданные для растягивания, пальцы. Россия закрыл глаза и все действия снизу прошлись волнами удовольствия, он начинал в этом море горящей неги тонуть, с головой погружаясь и умоляя, поскуливая. Руки американца продолжали равномерными толчками погружать его всё глубже и глубже, топить его, заставляя каждую мышечную клетку напрячься и иглами удовольствия проходясь по всему телу.