Frigid

Глава 9

Мы стояли словно замороженные, полностью обездвижены моей наготой. Время остановилось, а Чонгук... он продолжал смотреть на меня. Даже не вспомню, когда в последний раз он видел меня голой или хотя бы полуголой. Вероятно, ни разу с того времени, как я обзавелась грудью, хотя там особо не на что глядеть. Кто-то однажды сказал, размер не имеет значения, но предполагаю, это было произнесено девушками с маленькой грудью, как у меня, для того, чтобы успокоить самих себя — боже милостивый, пора заткнуться.
Жар прилил к моим щекам, спустился к шее и южнее, к краям белого кружева, потому что чего-то еще более сексуального, чем белый лифчик и полосатые трусики-шорты я надеть не могла.
Трахни. Меня.
Это два самых ужасных слова, которые могут прийти в голову, но именно так я сейчас и думала, а Чон все смотрел, словно никогда не видел девушку в лифчике и трусиках, что, насколько я знала, явно не его случай. Но он смотрел на меня так, как я безнадежно желала того все эти годы. В его глазах был огонь и напряжение, которые ласкали мою кожу. Мои губы раскрылись, а как пульс участился, стуча в каждой клеточке моего тела.
Он смотрел точно так же, как с его слов смотрел Марк.
Чонгук никогда не глядел на меня таким образом.
Во мне все сжалось, и жгучее ощущение заскользило по спине. Ноги стали ватными.
— Господи.
Его голос был подобен взрыву, который пробудил во мне здравый смысл. Я подскочила к кровати, хватая свитер и прижимая его к себе.
— Стучаться не учили?
Он пробежался рукой по волосам.
— Дерьмо.
Я уставилась на него, и все мое тело горело по двум разным причинам. Дерьмо? И все что ли? Не «Детка, я хочу тебя» или «Фу, прикрой это дерьмо». В последнем предложении «дерьмо» хотя бы имело смысл.
А затем Чон рассмеялся — рассмеялся так сильно, что мне показалось, он физически пострадает.
— Извини, — выдавил он. — Но ты должна видеть выражение своего лица.
Я открыла рот.
— Выметайся.
Я схватила первую попавшуюся вещь с кровати и кинула в него.
Чон выставил руку и поймал мой снаряд. Его брови подскочили вверх, во мне же все упало. Что-то красное, кружевное и объемное выглядывало из его руки.
Мать моя.
Это был мой лифчик — мой пуш-ап лифчик от Виктории Сикрет. Тот самый, в чашечки которого кладут такое количество подкладки, что он прибавляет два с лишним кг, когда его одеваешь.
Я захлопнула рот, чтобы подавить крик, растущий в горле.

Взгляд Чона переместился от лифчика ко мне, а затем снова к лифчику.
— Ты это носишь?
Не в состоянии ответить и зная, что мой ответ будет невразумительным, я промолчала.
Он прошел к кровати и положил лифчик так, будто бы это какое-то дикое животное, которое собирается обернуться вокруг его лица. Его ресницы поднялись, взгляд встретился с моим. Смех плескался в глазах.
— Тогда понятно, почему чемодан такой тяжелый.
— Убирайся! — прокричала я.
Рассмеявшись, он медленно отошел.
— Не хочешь узнать, зачем звонил Тэ?
Я перенесла свой вес с одной ноги на другую.
— Что, если нет?
— Все равно скажу. — Он сверкнул улыбкой. — Они встретились с остальными, но проведут ночь во Фредерике. Там идет сильный снег.
Ну, касаемо этого момента я ожидала, что все и вся пойдет не так.
— Черт. Думаешь, здесь тоже что-то произойдет?
— Не знаю. Думаю пойти послушать новости, пока ты одеваешься. — Гук подошел к двери и добавил. — Красотка.
— Да заткнись ты, не-стучащий-в-дверь-перец.
— Кстати, милое бельишко, — произнес он, просовывая голову обратно в комнату. — Мне нравится цветовая гамма. Она зависит от дня недели?
Я закричала.

Чонгук
Закрывая за собой дверь, я прислонился к ней головой и уставился .  Я отчаянно пытался избавиться от картинки голой Лисы  в моей голове. Не помогло
Блин.
Матерь Божья, не это я ожидал увидеть, открыв дверь. Я также не ожидал, что   Лиса будет такой... фигуристой под одеждой. Она была маленькой, едва достигала моей груди, и я полагал, ее фигура лишена изгибов, учитывая, что в последний раз видел ее почти голой в средней школе. С тех пор я не видел ее даже в купальнике.
У девчонки были бедра, мягко расширяющиеся от узкой талии. Для такого низкого роста ее ноги выглядели невероятно длинными, когда их ничто не скрывало. А грудь?
Я потер ладонью подбородок и закрыл глаза.
Она была маленькой, но размер полностью ей подходил, и готов поспорить, под этим скромным белым лифчиком была невероятно упругой, а кончики темно-розовыми — воу. Что за черт? Перестань думать о ее грудях. Совершенно за рамками.
Но ввиду того, что я парень и мной полностью завладела картинка, я представил их в своих руках и ее, изогнувшуюся от моего прикосновения...

— Твою ж мать, — прорычал я. Желание смешалось с местью — такое обжигающее, почти сводящее с ума желание, которое не приведет ни к чему хорошему.
А как она смотрела на меня? Нет. Быть не может. Наверное, мне показалось, потому что это Лиса, бога ради. Она была моей Лисой, но никогда в этом смысле. Ни за что на свете она не будет смотреть на меня своими детскими голубыми глазами с желанием. Таким, будто бы она хотела, чтобы я что-нибудь предпринял в связи с ее наготой.
Таким, будто бы она хотела, чтобы я смотрел на нее.
Ну, я определенно смотрел на нее.
Вероятно, я теряю рассудок, потому что Лиса никогда на меня так не глядела. Она просто не думала обо мне в этом смысле, или — насколько я знаю — о любом другом парне. С тех пор, как один  мудак  все испортил. С этого момента она больше не ходит на свидания. Меня такой расклад устраивает, потому что я еще не встретил подходящего для нее парня, и это определенно не я, не после того, что она сказала в машине по пути сюда.
Я открыл дверь и пересек спальню. Стаскивая через голову худи, я бросил его и футболку под ним на кровать.

Я направился в душ, не потому, что он нужен, а потому, что необходимо чем-то занять себя перед тем, как я совершу действительно что-нибудь глупое.
А глупости во мне много — слишком много.
Когда я залез под горячий поток воды, я все еще боролся со стояком, убеждая себя, что он не имеет никакого отношения к Лисе. Возможно, причина в том, что прошлой ночью у меня так и не случилось перепиха. Да, именно так. Был только один способ разобраться с этим, не прибегая к холодному душу. Прислонившись головой к скользкому кафелю, я потянулся вниз и закрыл глаза.
Было быстро. Было сильно. И все это время я думал о неправильном человеке.