Fxxk it

Юность — время абсурдных поступков. Полностью ненормальные, свободные от оков учёбы, но до сих пор не нашедшие работы, мы проёбывали лето как могли. Вроде взрослые люди, а вроде как детство играло в заднице максимально, заставляя Джиёна покрасить волосы в кричащий неоново-зелёный цвет, а Сын Хёна — сделать татуировку с моим именем прямо на ключице. Ночами, бывало, я целовала рисунок, прижималась прохладным носом к телу парня, а потом оба — и Квон, и Чхве, — закидывали на меня руки.

Мы решили попробовать отношения втроём совсем недавно, да и было страшно — как парни, молодые и с горячей головой, это воспримут? На самом деле, они восприняли это нормально, когда я сказала, что люблю их одинаково. До того дня два месяца назад мы были немного фриковатыми друзьями, которые могли поцеловаться после пенной вечеринки с морем алкоголя, но ни разу не залезали друг другу в постель. А сейчас мы... стали ближе. Намного ближе, чем могло показаться.

Стакан апельсинового сока всегда был в руках Джиёна, когда он завтракал. Говорил, что его бодрило содержание витамина C. Поэтому его утренние поцелуи были немного кислыми, с лёгким покусыванием губ и рукой, положенной на талию. Сказать, что я наслаждалась им — ничего не сказать. В старшей школе я была очень сильно влюблена в него, а оттого часто и спала на нашей общей кровати, повернувшись лицом именно к Квону. Сейчас я любила этого парня за всё: за то, что предоставил квартиру, что был рядом и понял, что влюблён в меня сильно. Не ревновал к Чхве, хотя вполне себе мог.

Утренние поцелуи Сын Хёна же кардинально отличались. Он всегда пах куревом, а поэтому и поцелуи с ним были немного горькими, с лёгким привкусом табака. Его хриплый голос всегда желал мне доброго утра, а потом он отбирал тост с маслом у Квона и с хрустом его ел, облокачиваясь бёдрами о подоконник. Когда-то я смотрела на эти бёдра с восхищением и вожделением, а теперь я могла просто взять и сесть на них, целуя самого старшего из нашей тройки. Скучно с ним не было — то притаскивал вино хорошей выдержки, то водил нас всех по галереям современного искусства.

— Вернуть тост не хочешь? — Квон отхлебнул сока, а потом, утерев губы, посмотрел на своего хёна, который грыз корку и улыбался от уха до уха.

— Нет.

Наше утро всегда было очень ленивым, мы еле раскачивались, готовили завтрак, а потом планировали наш день: что мы будем делать, чем заниматься. В основном мы занимались великим «ничем», по мнению Джи, — Сын Хён читал, сидя в своём любимом кресле в гостиной, я же располагалась на его коленях, листая ленту новостей в соцсетях. Джиён был слишком подвижным: ему надо было бежать по улице, ловить лицом ветер и чувствовать себя свободным полностью. Я могла быть и домашней девочкой с Чхве, и безбашенной оторвой с Квоном.