Акохиру

Первое, что она увидела, открыв глаза – узор трещин на пожелтевшей от времени штукатурке. Пахло сушеными травами, сыростью и лежалым бельем. Что-то давило на грудь, мешая делать глубокие вдохи, и больно впивалось в спину. Она попыталась пошевелиться и поняла, что связана.

Сонная вялость сменилась парализующим ужасом.

Она открыла рот, чтобы закричать, но вместо этого лишь захрипела. Язык казался сухим и шершавым, как наждачка. Губы потрескались. Она завозилась, стремясь освободиться от пут, сначала неуверенно, затем всё яростнее.

- Очнулась наконец.

Она вздрогнула от неожиданности, испуганно притихла. Повернула шею – туго стянутый широкий ремень под подбородком мешался и ограничивал движения – и скосила глаза.

От увиденного снова захотелось вопить.

На узкой больничной койке, привалившись спиной к стене, сидело странное существо. Длинные синие волосы были тронуты сединой, и из спутанных прядей как айсберги из воды торчали уши с тремя острыми кончиками. Огромные миндалевидные глаза занимали треть лица, фиолетовые губы обнажили желтоватые зубы с парой острых клыков. Создание было невысокого роста и издалека могло сойти за семилетнего ребенка. Однако время не пощадило голубоватую кожу, и лицо, без сомнения когда-то прекрасное, теперь расплылось и напоминало печеное яблоко с переливающейся чешуей вместо кожуры.

- Чего вылупилась? – окрысилось существо. Вероятно, женщина: на это недвусмысленно намекал пышный бюст под белой больничной рубахой. – Ликси что ли никогда не видала?

- Что? Я не... Что ты вообще такое?

- Хамка, - фыркнула синевласка.

Сунула руку под бесформенную подушку и выудила оттуда большую деревянную шкатулку. Откинула крышку и извлекла сигару, которая в её крохотных ладошках казалась здоровенным поленом. Провела коричневым брусочком под носом, крякнула от удовольствия. Длинными загнутыми когтями обрезала кончик – отрубленная попка отскочила в сторону и покатилась по полу. Из складок рубахи вытащила зажигалку и подставила край сигары под пламя.

- Где я?

Вопрос был неправильным. Как только слова сорвались с языка, связанная девушка вдруг поняла: куда важнее было спросить «Кто я?». Она не представляла, как оказалась здесь, но что ещё страшнее, совершенно не помнила ничего о себе: как зовут, сколько лет, как выглядит?.. Никаких воспоминаний, только чернота. Только пепел и дым. Глаза защипало, крик застрял в горле, тело словно одеревенело.