Соло для флейты

2. All I Want for Christmas Is You

До самого кануна Рождества мне жилось почти спокойно.

Я вел рукой по диванной обивке, ровно там, где ткани касалась его вихрастая голова, и пальцы совсем не дрожали. Переставлял туда-сюда его кружку, как артефакт, а потом, посмеиваясь себе под нос, водрузил ее на камин. Мне казалось, что вот-вот, и раздастся тихий стук в дверь, а за дверью — Гарри с какой-нибудь непременно глупой причиной для визита, чтобы сразу стало ясно: он выдумал ее только что, на ходу, и пришел просто потому что ему очень захотелось прийти.

Я не знаю, что бы тогда стал делать с ним — вел бы разговоры за чашкой “эрл грея”, рассказывал бы истории о том и сём, может, достал бы старый фотоальбом, на котором редкими вспышками солнца в пасмурной осени моей жизни высветлены моменты, которые стоит помнить. Как жаль, что у меня нет его фотокарточки. Как хорошо, что у меня ее нет. Может, мы бы молча наблюдали, как в сумеречном заоконье снег сменяет дождь, а потом они, сдавшись, вместе прольются с неба, совсем не страшась раствориться друг в друге — кажется, разное, не способное существовать вместе, а по сути одно.

В ночь, когда он уснул на моем диване, я не мог сомкнуть глаз. Я прислушивался, стараясь вычленить из скрипов и стонов старого дома его дыхание, но тщетно — пульс в ушах бился, как загнанный; пришлось спуститься в гостиную и смотреть на него с предпоследней ступеньки лестницы: он спал беспокойно, то и дело меняя положение тела, смахивая с лица волосы и вздыхая. Я постоял там недолго, миг между тремя и четырьмя глухими ударами старинных напольных часов.

Все во мне вопило о неправильности происходящего, когда я вернулся в постель и натянул на голову одеяло.

Мне жилось почти спокойно до самого кануна Рождества.

* * *

Мишура и Санта, корица и ель, подогретое вино и красная оберточная бумага были моими ориентирами на временном круге жизни. Как только я замечал что-то из этого, то принимался готовиться к празднику и сам. Покупал небольшое рождественское дерево, скромно украшал его игрушками из коробки на чердаке, открывал вино-для-особых-случаев и цедил его до самого нового года — с алкоголем я не дружил. Окна соседей подсвечивали тысячи горящих лампочек, переливающихся оленей и поющих снеговиков, так что я не закрывал шторы в спальне и засыпал, разглядывая эту счастливую вакханалию, прикидывая, во сколько раз увеличивается их декабрьский счет за электричество.